Все-таки заглянула под уголок одеяла. Ничего не выражающее крохотное личико. Сколько времени он провел на морозе? Опоздали? Потом, все вопросы потом, без паники! Скорее в тепло. Там, конечно, ждут врача, а не испуганную женщину с грудным ребенком, но их поймут, обязательно поймут.

Елена не представляла, что нужно делать в таких случаях. Кажется, нужно вызвать милицию. Пока же важно, чтобы ребенок остался жив. Она не позволит ему умереть. Не для того спасала. Скоро у него появится настоящая семья. Елена заменит ему мать, а Иван… Елена была уверена, что он примет ее решение. Иван примет малыша, услышав, при каких обстоятельствах состоялась их встреча. Им многое предстоит преодолеть и доказать, что они годятся на роль родителей. Кажется, у них есть для этого все: работа, отдельная квартира и желание растить малыша.

Иван принял ее выбор без раздумий. Он сразу поднял вверх обе руки, что означало безоговорочное «да». Говорят, память стирает ненужную информацию. В случае с Колей (имя выбирал Иван) не было ни одного мало-мальски незначительного события, о котором Елена забыла бы. Она старалась. Говорила себе, что не имеет права на ошибку. Все должно быть идеально. Порой, правда, перегибала. Иван просил ее не впадать в крайности, но Елена никого не слушала. Она знала, что их мальчик нуждается в любви и заботе больше кого бы то ни было. И они обязаны дать ему все это в избытке. А потом появился Филипп.

— Коля ни в коем случае не должен ощутить себя лишним, Ваня. Первое время я буду больше уделять внимание малышу.

— Само собой.

— Коля на тебе, Иван. Я знаю, что ты загружен на работе. Я все знаю, но ты должен помочь мне, — твердила Елена мужу. — Одна я не справлюсь.

Она испугалась, что после появления Филиппа Иван станет иначе относиться к Коле, но ошиблась. Как же ей было приятно ошибиться в своем муже! Иван не подвел. Деревской оказался хорошим отцом и не делал различия между мальчиками. Общался с этой неугомонной братией легко, без напряжения. Но все-таки где-то они с Иваном промахнулись, если в сознательном возрасте Коля решился на побег из дома. Она не может этого забыть. Наказание, боль, которые Елена пронесла через все эти годы, приходят к ней во сне. Иван никогда не возвращается к этому. Даже в минуты ссоры он бросает ей в лицо какие угодно обвинения, только не связанные с Колей, с детьми. Дети для Деревского, как и для нее, — самое дорогое, закрытая для манипуляций территория.

Ценят ли это их мальчишки? Хочется верить, что каждому хватает родительской любви. Дети видят, как они стараются. Фил сказал однажды, что у него клевые родители. На языке тусовки это похвала. Значит, все не зря. Хочется прижать к себе и Колю, и Фила, но они считают, что эти телячьи нежности нужно отставить. Сенька еще не стесняется объятий, поцелуев.

Как же быстро они растут! Филипп уже проявляет характер. Загадочный парень, Елена так и не пробралась к нему. Он такой молчун, слова не вытянешь. Ничего не поделаешь. Елена улыбнулась. Ей самой когда-то было шестнадцать, и она ершилась. Пройдет. Все это естественно, а вот Николай… Елена не может избавиться от чувства обиды… Как ее сердце выдержало? Елена не думала, насколько трудно было Ивану пережить предательство сына. Ей казалось, что ему как мужчине все далось легче. Деревской — заботливый отец, но его не связывает с мальчиками то, что навсегда соединяет ребенка с матерью. Объяснить невозможно. Это на уровне биения сердца. Елена не смогла забыть, что Коля переступил через все, что они с Иваном сделали для него. Нет, так нельзя. Переходный возраст. Мальчик тогда был сам не свой… Какое противоречие: умом она понимает, что держать в сердце обиду на сына — грех, и в то же время сжимается от боли. Она не забыла. Забыть и простить — не одно и то же.

— Мама, тебя к телефону.

— Спасибо, милый. — Арсений вернул ее в реальность. Сын смотрит на нее своими не по-детски серьезными глазами.

— Это бабушка Лена. Хочет поздравить, — шепчет он.

— Алло! Привет, мам!

Она заранее знает все, что скажет Елена Максимовна. Обычно она начинает с того, что Арсений родился рано утром, значит, уже можно поздравлять. А вот она, Леночка, родилась в 12.50, значит, с самого утра поздравлять рановато. Всегда одно и то же. С завидным постоянством мать твердит свои присказки из года в год. И сегодня Елена Максимовна верна себе.

Поздравив дочь, она тут же переходит к тому, что готова помочь ей в подготовке к празднику. Это тоже своеобразный ритуал: мама предлагает помощь, а Елена отказывается от нее.

— Ты можешь использовать меня на кухне, Еленочка. — Елена Максимовна уверена, что дочь скажет «не надо». — Только руководи.

— Спасибо, мам, я справлюсь сама. У меня все по план у, все рассчитано, ты же знаешь.

— Отказываешься от помощи? Зря, — легко соглашается Елена Максимовна. — Ты лишаешь меня возможности быть полезной. Будешь в моем возрасте — поймешь, как важно знать, что ты нужна.

— Ну что ты, мам, — подыгрывает Елена. — Можешь приезжать хоть сейчас. Бери папу и приезжайте. Я всех могу занять. Нет проблем.

— Вот это уже лучше. Короче говоря, мы с папой прибудем раньше. — Елена Максимовна оживилась. — Мы не успеем вам надоесть?

— Я поняла. Мне нужно в очередной раз сказать, что вы никогда нам не мешаете и никогда не надоедаете. Мамуль, считай, что я уже все сказала.

— Ты вся в папу.

— По твоей интонации я не пойму: хорошо это или плохо?

Елена Максимовна всегда подчеркивает трудный характер мужа и утверждает, что только ее спокойная, уравновешенная натура смогла за долгие годы сгладить шероховатости в их отношениях. Как обычно, она преувеличивает, предпочитая при этом не замечать свои недостатки.

— Это только констатация факта, дочь моя.

— У меня папин характер, в этом нет ничего плохого. Странно, если я была бы похожа на кого-нибудь другого. Например, на нашего соседа, дядю Севу, — брякнула Елена. — Как тебе такой вариант?

— Я отвлекаю тебя моей болтовней, — спохватывается Елена Максимовна, делает вид, что не замечает бестактности дочери. — Я понимаю, что у тебя сегодня нет времени терпеть мою старческую болтовню.

— Ты о чем? — Резкий переход не смущает Елену. Это в мамином стиле. К тому же Елена знает, что мама не любит говорить о своем возрасте. Нужно закончить разговор на мажорной ноте. — Тебе никто не даст и шестидесяти.

— Да? — В голосе Елены Максимовны наигранное недоверие, мгновенно переходящее в удовлетворение. Она услышала то, что хотела, и теперь можно заканчивать разговор. — Ты ведь говоришь это не для того, чтобы отвязаться от своей дотошной мамочки?

— Конечно нет. Как ты могла такое подумать?

— Прости.

— Ты у меня женщина без возраста. В том плане, что годы над тобой не властны, — морщится Елена от собственной пошлости, благо мать не видит ее.

— Когда хочешь, ты умеешь быть милой. Целую тебя, мальчишек, Ваню. Ждите нас.