— Второй этаж, комната двенадцать, — ответил полицейский.

— Знаю, — бросил Жув. — Лестницу пока еще не отремонтировали.

Кабинеты наверху тоже. По крайней мере, комнату № 12, где инспектор Клоз, провинившийся и вследствие этого пониженный в должности, обращал к посетителям свою мордочку обиженного хорька. Блеющий голос, реденькая щеточка усов, сощуренные глазки и кривая усмешка самым искренним образом доказывали неискренность этой личности. В общем, у Клоза была внешность отъявленного мошенника; таких нередко видишь на многолюдных сборищах: язвительные, угодливые, часто опасные, они воображают себя великими пройдохами (да, впрочем, таковыми и являются, хотя с виду не скажешь), однако в конечном счете им всегда недостает хитроумия для успешного осуществления своих замыслов. Как правило, из таких типов выходят жуликоватые маклеры, мелкие шантажисты или шурины-полицейские. В данном случае это был именно шурин, служивший в полиции.

— Ну, как там Женевьева?

— Ничего, — ответил Жув, — ничего. Но ты же знаешь, какая она нервная.

— Да уж знаю, — бросил Клоз со злорадной усмешкой. — Итак, чему обязан?

Жув рассказал ему о Глории Эбгрелл, бесследно растворившейся в природе, назвав оба ее имени; Клоз долго не мог уразуметь, о ком речь, потом воскликнул:

— Ах да, ну конечно, певичка; я помню этот судебный процесс. И что же с ней теперь?

— В том-то и дело, что не знаю, — ответил Жув. — Это ты мне должен сказать.

Как обычно, Клоз начал с того, что всплеснул руками и возвел глаза к потолку.

— Вечно ты со своими фокусами, — резюмировал он. — Тебе же известно, что я ничего не могу сделать. Пойми, она заплатила за содеянное, и теперь с нее взятки гладки! Мы разыскиваем только несовершеннолетних, со взрослыми людьми все гораздо сложнее, тут мы бессильны. Взрослый человек имеет полное право исчезнуть и спрятаться где угодно.

— Робер… — многозначительно начал Жув.

— Даже розыски в интересах семьи — и те не дозволены, ты же знаешь. Если человек хочет скрыть свое местопребывание, мы не можем ему помешать. Это противозаконно.

— Ну так наплюй на закон! — приказал Жув. — Мне необходима вся информация о ней. Найди мне ее, и побыстрее!

— Нет, вы только послушайте, каким тоном он со мной разговаривает! — вскинулся Клоз. — Ты давай потише! Нечего здесь командовать!

— А я как раз думаю, что могу и покомандовать, — ответил Жув.

— Не пугай меня! — отрезал Клоз. — Я тоже заплатил сполна. Я оступился, меня разоблачили и сбросили на самое дно общества. Но теперь я полностью искупил свою вину и никому ничего не должен.

— Неужели? — заметил Жув. — А по-моему, они и половины твоих грехов не узнали. Вспомни, у меня ведь еще хранится одна квитанция…

Повисла тяжелая пауза, которую очень вовремя нарушил шум автомобиля, промчавшегося по авеню Генерала Брюне.

— Когда-нибудь мы с тобой уладим наши отношения, — зловеще процедил Клоз.

— Наверняка уладим, — отозвался Жув, — придется уладить, рано или поздно.

Заслышав шум другого автомобиля, мчавшегося в противоположную сторону, Клоз наконец встал, буркнул: «Сейчас позвоню и вернусь» — и вышел, оставив после себя специфический полицейский дух — сложную смесь запахов столовки и кабинета, лачуг и камер, трущоб и притонов, всего, с чем полицейский имеет дело — вынужден иметь дело. Поджидая его, Жув созерцал в окно вяло качавшуюся туда-сюда ветку платана. Десять двадцать пять утра.

Клоз вернулся с какой-то бумажкой в руке; теперь вид у него был успокоенный и совсем не враждебный, как будто он улаживал самое обычное дело, не испив при этом чаши стыда.

— Трудновато было ее отыскать, — сказал он с наигранным равнодушием. — Я тут звякнул одному сослуживцу, и он сперва объявил мне, что она умерла, — ан нет! Короче, мы раскопали вот этот адресок, надеюсь, он тебе пригодится.

Жув читает запись: это координаты адвокатской конторы в районе Елисейских Полей.

— Спасибо, Робер, — говорит он. — Я не забуду твоей услуги.

— Очень рад, — спокойно отвечает Клоз. — А теперь проваливай, чтоб ты сдох.

К одиннадцати часам Жув вернулся к себе в офис, иными словами, в мрачное помещение на первом этаже, с окном, замазанным серой краской; прежде тут сидел управляющий кондоминиумом. Жув сохранил мебель прежнего владельца — латекс и металлические трубки, сплошное убожество, комфорта ноль. Ничуть не лучше комиссариата в квартале Америка, разве что больше похоже на маленькую частную фирму. Жув просмотрел газеты, привел в порядок папки; Персоннета явился ровно в полдень, минута в минуту.

Нельзя сказать, что он прибавил в весе, этот Персоннета. Сегодня он явно не в форме. Все та же не внушающая доверия внешность воина-храмовника. Жув изложил ему факты: исчезновение Кастнера, сменивший его Боккара, личность Глории.

— Похоже, дамочка весьма несговорчива, — сказал он. — Малышу с ней не сладить. Вы не хотели бы заняться этим делом?

— Думаю, что найду немного времени, — произнес Персоннета после долгого молчания. — Но в любом случае мне нужен помощник.

— Так возьмите Боккара, — предложил Жув. — Он, конечно, еще зеленый, но как помощник вполне сгодится.

Часом позже Жув появился в холле «Stocastic», всем своим видом оскорбляя эстетические чувства служащих этого учреждения и сам оскорбленный их видом до глубины души. Матерясь сквозь зубы, он вошел в кабинет Сальвадора, который с помощью Донасьенны готовил ближайшую серию «Самой красивой девушки на пляже».

— Вот что я нашел для вас, — сказал Жув, протягивая Сальвадору бумажку шурина.

— Погодите, старина, — бросил Сальвадор, — вы же видите, я тут немного того…

— Я вам не старина, — возразил Жув.

— Что-что? — удивился Сальвадор, — ах, простите, это вы, Жув, я совсем заработался, извините, ради бога!

(— Так вот, — говорила тем временем Донасьенна, — некий месье Ивон Керсон назвал имя мадемуазель Аннабель Флёри, и мы ее нашли.)

— Ничего страшного, — буркнул Жув. — Вот, держите.

(— Которая призналась, что это она и есть, — продолжала Донасьенна, — только теперь она не мадемуазель, а мадам Аннабель Шницлер и готова прийти к нам на передачу.)

— Что это такое? — недоуменно спросил Сальвадор, читая бумажку. — Да погодите вы, Жув! Вернитесь же!

(— Нужно будет подобрать семьи отдыхающих, — журчала Донасьенна. — Мы уже нашли нескольких друзей, разыскали даже спецназовца, который охранял тогда пляж.)

— Черт подери! — бросил Сальвадор, опустившись в кресло после того, как разобиженный Жув ушел, не закрыв за собой дверь.

Сальвадор сунул бумажку в карман, тут же снова вынул, перечитал адрес, еще раз попытался уяснить, что сие значит, но капитулировал и обратился к Донасьенне: