– Мьсе Лемерье поселили в этом же номере?

– Нет, он жил на третьем этаже, – сухо сказал оперативник.

– И что, он в самом деле исчез прямо из запертой комнаты? Или сумел незаметно сбежать из гостиницы?

– Ушел по запасной лестнице через служебный ход, – так же без эмоций ответил Платон. – Эксперты обнаружили на лестнице его следы, а на перилах – отпечатки пальцев.

– Тут есть неохраняемый открытый служебный ход? – изумилась я. – Вот тебе и хваленая безопасность!

– Он всегда заперт. Ключи есть лишь у служащих гостиницы, причем лишь у тех, кто на дежурстве. После дежурства они сдают ключи портье.

– И как же вышел француз? – изумилась я. – Портье принял его за местную горничную и выдал ключ?

– Кто-то из сотрудников вывел, – пожал плечами опер. – Даже не обязательно из тех, кто был в ту ночь на дежурстве. Полагаю, сделать дубликат ключа – не проблема.

– Но зачем ученый пошел куда-то с непонятным служащим? Глубокой ночью? И что, ваши люди не могли допросить всех работников и выяснить их передвижения?

– Вероника Николаевна, сделано было все, что можно, и даже больше того. – Платон, казалось, немного оттаял и говорил уже вполне дружелюбно. – Не беспокойтесь, в гостинице вполне безопасно. Замок на двери служебного входа недавно поменяли. В вашем номере есть засов, который вы сами запрете изнутри. Я приду завтра утром, часам к девяти. На всякий случай до моего прихода не отпирайте дверь никому – даже местным горничным.

Он с удовлетворением пересмотрел свои записи. Что же, основная подготовка закончена. Ему удалось то, о чем до сих пор генетики лишь мечтали – кто открыто, а кто про себя, не решаясь даже озвучить чересчур смелые мечты. Его прежние рискованные эксперименты уже принесли свои плоды – принесли деньги, огромные деньги, но не они были его целью. Он хотел совершить переворот в науке, и за это не жаль было отдать жизнь – и свою, и тем более чужую.

* * *

На сей раз мне удалось выспаться. Заперев дверь на тяжелый засов, я приняла душ, приятно порадовавшись тому, что в гостинице оказалась теплая вода, затем легла и приготовилась к новой бессонной ночи. Как тут уснешь, если все время прислушиваешься к шорохам за дверью и от малейшего скрипа бросает в дрожь? Кто-то из работников гостиницы той апрельской ночью вывел доверчивого француза через черный ход на улицу, и француз исчез… Кому он мог помешать? Почему бы не дать ему спокойно сделать свои экспертизы? Что они могли изменить? И что там шуршит за дверью – не шаги ли?

Я приподнялась на локте, убедилась, что в коридоре по-прежнему тихо, опустила голову на подушку и задумалась. Вероятно, сегодня уснуть не получится. Но до утра проваляться в постели, вздрагивая от каждого шороха, тоже не дело. Раз уж все равно не спится, можно продумать сюжетную линию нового любовного романа из «розовой» серии. К тому же в моей довольно унылой личной жизни намечается хоть слегка надуманное, но все же разнообразие.

Итак, нового героя моего романа зовут Платон. То есть в романе его будут звать совсем иначе. Редакция требует придумывать знойным брюнетам экзотические имена, в моих виртуальных объятиях уже побывали Ромуальд, Геракл и Виссарион… Но это детали. Я буду представлять себе именно этого сурового парня, который чем-то мне приглянулся. Может, как раз своей чисто мальчишеской дикостью? Мы с Платоном встретились случайно, и между нами сразу пробежала искра. От вспыхнувшей страсти его сутулые плечи распрямились, синие глаза стали бесстрашно смотреть на мир, и его чуть насмешливый взгляд с легким прищуром согревал мое сердце, внушая, что в этой жизни мне нечего бояться…

Блин! Я в ужасе потрясла головой, сообразив, что вместо Платона представляю себе Ромку. Моего Ромку, такого неромантичного, приземленного, совсем не похожего на знойного мачо. Да что это со мной?

Додумать эту мысль я не успела, незаметно провалившись в глубокий сон. Разбудил меня тихий, но настойчивый стук в дверь.

– Кто это? – хриплым спросонья голосом крикнула я.

– Платон Зубарев! – официально представился стоящий за дверью.

– А, Платон! – успокоилась я. – Пожалуйста, погуляй минут десять, я приведу себя в порядок и выйду.

Я вскочила с кровати, подошла к окну и отодвинула плотные темные шторы. Комнату сразу залил солнечный свет. Я решительно распахнула окно, и яркие, по-летнему горячие лучи окончательно развеяли все ночные страхи. Никто не пытался взломать дверь номера и выкрасть меня, я цела и невредима, нахожусь в обычной провинциальной гостинице, а не в огромной ловушке для доверчивых туристов. Как хорошо, что сентябрь в этом году такой теплый! Осенний нудный дождик вызвал бы глубокое уныние, а оно, в свою очередь, помешало бы работе.

Я долго умывалась, затем тщательно расчесала густые волосы и заплела их в тугую косу. Поглядела в зеркало над умывальником и аж зажмурилась от удовольствия. Вероника-краса, длинная коса. Платон будет в шоке и опять усомнится в моем возрасте. Да и я сама что-то начала в нем сомневаться. Серьезная ученая дама, а столько думаю о том, как наладить отношения с угрюмым мальчишкой!

Сама мысль о том, что он нервничает сейчас в коридоре, грела душу. Ничего, не маленький, должен сам понимать, что приличная женщина не может вскочить с постели, одеться за три минуты и мчаться хоть на край света. Внезапно я ощутила такую душевную легкость, какой не чувствовала с ранней юности. Как будто мне снова двадцать лет, я беззаботная студентка биофака, и ничего еще не произошло – ни неудачного эксперимента, ни предательства любимого, ни непонятного мне самой замужества…

Я надела легкое сиреневое платье до колен, белый шелковый жакет, туфли с высоченными шпильками, неторопливо собрала сумочку, уложила в нее набор для взятия биологических проб, папку с заботливо подготовленными Интерполом адресами, косметичку и отодвинула засов. Платон стоял у окна в коридоре и, против ожидания, казался вполне спокойным. Похоже, получасовая задержка вовсе не вывела его из равновесия и даже моя длинная коса, перекинутая через плечо, не подействовала. Ничего, он еще не знает, что его ждет.

– Привет! – весело помахала я сумочкой. – Вы уже завтракали? Я лично голодна, как сто тысяч волков!

Как я и думала, оперативник прямо на глазах начал звереть. Спокойный доселе взгляд помрачнел, губы скривились в презрительной усмешке.

– Да-да, я рабыня желудка, – подтвердила я, изо всех сил стараясь говорить серьезно и с истинно научным апломбом. – Как биолог, могу авторитетно заявить, что ничего толкового на пустой желудок сделать все равно не получится. Вы же не ездите на машине с пустым баком?

– Гамбургер по дороге вас не устроит? – отрывисто спросил Платон. – Тут недалеко «Макдоналдс».

– Гамбургер? Разве что как материал для биоэкспертизы, – серьезно покивала я. – Чтобы установить, из каких полимеров он сделан.

– Тогда куда?

– Да в бар внизу сходим, я вчера там отлично поужинала. Думаю, и завтраком нас накормят.