Дом стоял за низким каменным забором, огораживающим небольшую площадку, посреди которой красовались несколько вязов и серебристый тополь. От решетчатых металлических въездных ворот к дому вела дорожка, по бокам которой росли рододендроны и георгины. Семейный компромисс. Отцу больше нравились георгины, а матери — рододендроны. Ухаживали за цветами тоже порознь, каждый за своими.

Для отцовской машины был оборудован полуподземный гараж, хотя обычно машина стояла сразу у въезда во двор.

Из окна ее комнаты, выходившего на восток, открывался прекрасный вид на Дунай в районе моста Маргит и на развернутую в утренней дымке расплывчатую панораму низинного Пешта. Из другого окна можно было любоваться еще более живописным зрелищем: широкой лентой мутноватого после весенних паводков Дуная, рассеченной поперек Цепным мостом и мостом Эржибеты и обрамленной зелеными куполами деревьев. А еще правее открывались взору прилегающие к Дунаю каменистые холмы Буды, сплошь утыканные высокими шпилями готических соборов и дворцов.

Местами сквозь них проглядывали голубые купола построек периода турецкого владычества, со шпилями, увенчанными полумесяцами.

Эльжбета распахнула настежь створки окна, впуская прохладный утренний воздух. Затем убрала постель и проделала несколько гимнастических упражнений, прогоняя остатки сна. Если бы было побольше времени, можно было пробежаться трусцой, как она обычно делала по утрам, по тихой улочке Ремер Флерис, застроенной частными домами весьма разнообразной архитектуры. Владельцами были преуспевающие представители среднего класса, в основном врачи и адвокаты, о чем горделиво свидетельствовали прикрепленные к входным воротам таблички с именами и титулами хозяев. Проектировщиком одного из этих домов был ее отец.

Естественно, это строение не выглядело, как копия их «замка». Отец не любил повторяться, его творческая фантазия всегда отличалась искрометностью и нестандартностью решений.

Родители, судя по всему, еще спали. Эльжбета спустилась на первый этаж, в кухню. Приготовила себе наскоро зеленый салат из сладкого перца, помидоров и огурцов с оливковым маслом. Сварила пару яиц и сделала многослойный бутерброд с кружочками салями и пластинками сыра. Добавила ко всему большую кружку черного растворимого кофе, щедро засыпав в него несколько ложек сахарного песку.

Благо матери поблизости не было, так что некому было читать очередную лекцию об опасности диабета и необходимости сохранения талии. Предстоял напряженный день, и неизвестно, когда удастся снова поесть обстоятельно.

Для сегодняшней поездки Эльжбета решила сменить свой «белоснежный» облик на что-нибудь менее маркое. Для этого лучше всего подошли темно-синие джинсы от Версаче, с заниженной талией и изящным плетеным ремешком на бедрах, ярко-красная хлопчатобумажная кофточка со стоячим воротником и легкая курточка цвета кофе с молоком. На ноги Эльжбета надела кроссовки, но на всякий случай прихватила и бежевые босоножки на танкетке. Положила также в сумку купальник, пластиковые сандалии и купальную шапочку, если гость решится потратить драгоценное время на турецкие бани или плавательные бассейны.

Вчерашнее серо-клочковатое, пропитанное влагой небо, разрядившись за ночь дождем, с утра похорошело и повеселело. Как будто какой-то великан-художник покрыл небосвод прозрачной лазурью, пронизанной насквозь яркими лучами солнца.

Вчера она загнала автомашину в гараж под домом, так что косметическая очистка ее поверхностей с утра не заняла много времени. Уже через полчаса после завтрака Эльжбета смогла выехать из дома. После нескольких крутых поворотов она спустилась к мосту Маргит, проскочила по нему через Дунай на проспект святого Иштвана, затем повернула на проспект Андраши, ведущий к площади Героев. И вот уже машина замерла у входа в отель «Лигет», с трудом втиснувшись в целое стадо собравшихся здесь такси.

Они посидели с Дэниэлом минут десять в фойе гостиницы, обсуждая предстоящий на сегодня туристический маршрут. Затем отправились в путь. Вначале поколесили по Пешту, остановившись ненадолго у собора Святого Стефана и здания Парламента. Заодно посетили и расположенный неподалеку Этнографический музей. Потом бросили жребий, решая, что лучше, турецкие бани, водолечебница на горе Геллерт или купальни на острове Маргит. Выбрали Маргит, где и провели с пользой для здоровья и взаимного общения несколько часов, явно выбившись из намеченного графика. Вначале бегло осмотрели имевшиеся на острове спорткомплексы и грязевые лечебницы, потом перекусили в ресторане гостиницы, а затем отправились в бассейн, где и пробыли целых три часа. Уж очень трудно оказалось преодолеть томно-расслабленное настроение, возлежа рядом в шезлонгах, под ласковыми лучами солнца, после очередного раунда развлечений на воде.

Дэниэл и до этого не сомневался, что с фигурой у его спутницы все обстоит вполне благополучно. Но когда она вышла из кабинки для переодеваний, его сердце чуть не выскочило из груди. В плотно облегавшей голову желтой шапочке и весьма экономно скроенном бикини ярко-желтого цвета, красиво оттенявшем золотисто-бронзовую кожу и чувственные формы соблазнительного тела, Эльжбета была похожа на прекрасную деву-воительницу, повелительницу амазонок и мужских сердец.

А он в эту минуту был больше всего похож на вечного страдальца-кота, персонажа диснеевских мультфильмов, с выпрыгнувшими из орбит глазами и свисающим до земли языком, истекающим слюной. Он чуть было не присвистнул от восторга, но вовремя остановился, вспомнив, что у европейцев не принято таким образом выражать свои чувства.

Зрелище действительно было не для слабых духом мужчин. С такой фигурой и лицом можно было заполучить любой титул в диапазоне от «Мисс Будапешт» до «Мисс Вселенная» без всяких конкурсов и комиссий. Сочная, упругая, пропитанная солнцем плоть просто-таки просилась в его ладони. Он почувствовал, как теряет контроль над собой, словно внутри включился сверхмощный магнит. Как ноги несут его в ее сторону, как вожделенно тянутся к ней его руки. Невыносимо хотелось коснуться этой шелковистой кожи, ощутить упругость трепетной груди, погрузить пальцы в теплую мякоть округлых ягодиц, игриво и призывно перекатывающихся при каждом движении. Настоящий символ женственности и сладострастия, с которого можно было бы ваять скульптуры Афины-Паллады, Артемиды-Охотницы, Елены Прекрасной и прочих богинь и красавиц.

Ему посчастливилось частично осуществить свое желание, когда девушка начала спускаться по ступенькам в бассейн. Он красиво спрыгнул в воду, как раз вовремя, чтобы успеть ее поддержать. Уже спустившись, Эльжбета начала поворачиваться и вдруг поскользнулась. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться руками за его плечи. Тела соприкоснулись, и их лица оказались вплотную друг к другу, едва разминувшись губами. На какой-то миг он почувствовал, как в его литую грудь вдавились ее упругие груди с рельефно выделяющимися сосками.

Дэниэл, едва успев осознать, что делает, почувствовал, как обе его руки автоматически обхватили девушку, удерживая от падения прекрасное тело. Причем по какому-то невероятному стечению обстоятельств его ладони попали не на спину, а прямо на бедра, вдавливая ее слегка выпуклый внизу животик в свою собственную; уже не совсем безмятежную плоть.