— Загоном не пользовались и прадеды, деревья истлели и не удержат туров, — возразил вождь.

— Когда разъярённый бык не будет видеть никого, кроме меня, — сказал Гирр, — подойдите на выстрел из лука.

Он отдал вождю свой топор, взял у него второе копьё и пошёл к стаду.

На что решился Гирр, знал только вождь. Это он рассказывал сыну Агу, как древние предки вступали в единоборство с турами.

Охотники видели, что бык отделился от стада и двигался навстречу смельчаку, всё ускоряя шаг. Гирр остановился: нужно, чтобы бык отошёл от туриц на свободное пространство. Пригнув голову, тур горой полетел на врага. В последний миг Гирр легко отпрыгнул в сторону и больно ударил копьём в пах быка. Тур по инерции промчался мимо. Круто развернулся и увидел человека на прежнем месте. Взревев от ярости, снова бросился на охотника, но тот опять остался невредим и опять достал быка копьём. Удары копья не причиняли большого вреда великану, но он становился всё яростнее и безрассуднее. Ошалев от злобы и бессилия, зверь метался челноком взад-вперёд, а человек методично изматывал его силы. С губ тура хлопьями летела пена, мокрые бока ходили ходуном, он с хрипом дышал, а враг дразнил его, размахивая копьём. Наконец бык остановился и медленно пошёл на человека. Это уже хуже. Но Гирр ждал и такого манёвра. Он мгновенно вскинул лук, и стрела, выбив туру глаз, застряла в костях черепа. Земля дрогнула от рёва, бык с новой яростью, почти вслепую, летал взад и вперёд, пытаясь поддеть рогами ничтожного врага. Из его груди вырывались клёкот и стон, движения становились медленнее… Он остановился боком к охотнику и, повернув голову в его сторону, затравленно глядел на врага уцелевшим глазом, видимо, намереваясь и не имея сил уйти. Ноги его дрожали, он часто дышал, вывалив язык. Гирр не мог пропустить такую оплошность тура. Лук согнулся до крайнего предела всего в десяти шагах от быка, и стрела вошла между рёбер, где толчками билось сердце зверя. Тур вздрогнул, сделал два коротких шага и рухнул…

Охотники давно порывались прийти на помощь Гирру и подбежали близко, на досягаемость стрелы, но вождь сразу оценил хватку северного богатыря и спокойно предоставил ему честь одному победить великана, полагая, что сыну лесного племени пригодится и это умение.

В этот день великий и мудрый сын Барса объявил Гирра лучшим охотником своего племени. Род пировал в честь новорождённого и лучшего охотника, неустрашимого Гирра. И никто не заметил, кроме Жу, что Лань убежала в лес и долго плакала. Она стала девушкой, а никого вокруг, кроме северного гостя, не видела и видеть не хотела, хотя подросли её сверстники и стали хорошими охотниками.

И ещё прошли лето и зима. Зима была холодной, вода на озере отвердела и держала человека. Бог неба сердито хмурил косматые брови, часто укрывался шкурой и совсем не давал тепла. Люди мёрзли и кутались в шкуры. Всю ночь шаман бегал вокруг посёлка по льду, дико кричал и бил в барабан, отгоняя злых духов. Это они нашептали солнцу, что южное племя не почитает главного бога.

Утром мужчины и женщины, завернувшись в шкуры, вышли из хижин, встали на колени, протянув руки на восход, громко кричали:

— Бог неба! Мы чтим тебя! Дай нам тепла!

Солнце вышло из-за леса красное и гневное.

— Пожалей нас, бог неба и духов! — исступлённо кричали люди южного племени.

К полудню ветер разогнал косматые стада, очистив небо от края до края. Люди ликовали — солнце услышало их просьбу, оно больше не сердится. В голубом небе несколько дней висело жаркое солнце, отогревало землю и людей, плавило лёд. Но злые духи сильно разгневались на племя. В одну из ночей, когда солнце отдыхало в своей хижине, духи собрались вместе, раздули щёки, дунули все разом и подняли сильный ураган. Лёд на озере подвинулся, затрещали сваи, покосились жилища, ураган сбрасывал с них крыши, ломал стены. Люди бросились на берег по сходням и по льду. Лёд ломался, дети не доставали дна, тонули. Гирр, ломая и раздвигая грудью льдины, вынес сыновей и снова бросился в воду. До утра бушевал ураган, лёд с хрустом и треском лез на берег и на сваи, сталкивая в озеро хижины, а мужчины выносили и выносили детей, своих и чужих женщин, раненых родичей при свете костров, разожжённых на берегу. Пора было светать, но всё небо застелили чёрные шкуры и не пропускали лучей солнца.

Сын Барса, с израненными в кровь руками и грудью, вышел на берег, оглядел уцелевших родичей и тела убитых. Среди мёртвых лежала Лая. Её придавило в рухнувшей хижине. Опустив голову, рядом с ней стоял Гирр, молчаливый и суровый. Кроме беды, что духи причинили роду, вождя, будто стрелы, пронзили ещё два несчастья: смерть Лаи и потеря лучшего охотника, который не раз силой и мудростью помогал ему одолеть невзгоды, оберегая соплеменников. Сын Барса сердцем чувствовал, что духи леса давно сманивали Гирра к Синей реке и Круглому озеру. Вождь знал, что сын Агу уйдёт к своему роду, но не знал, когда. Теперь знал, что скоро.

Но сын Барса на этот раз ошибся. Гирр не ушёл, когда южное племя было в беде. Он вместе со всеми восстанавливал и крепил сваи, строил хижины, ходил на охоту и даже вместе с женщинами рыхлил землю и сеял зерно, из которого делают лепёшки. Сын севера больше других подружился с домашними турами и кабанами. Он никогда не забывал принести им какое-нибудь лакомство. В своё жилище сын Агу заходил редко даже ночью. Он в одиночку бродил по лесам и оврагам, по степи и скалистым горам, а утром приносил в посёлок тушу тарпана, кабана или сайгака, шкуру леопарда или барса. Иногда разводил костёр и ночевал на опушке леса, на речной или озёрной косе.

Его сыновья жили в хижине вождя. Лат уже плавал с рыбаками ловить рыбу. А женщины с замиранием сердца ждали, кому из них светловолосый богатырь подарит богатое ожерелье и назовёт своей женщиной. И только вождь племени, мудрый сын Барса, понимал, что Гирр готовил себя к длительному и опасному походу к родному очагу.

Миновала ещё зима. Деревья укрылись зелёными шкурами. Вождь племени, по обычаю, велел развести родовой костёр в честь солнца и тепла. Женщины на вертелах жарили мясо. Гирр вошёл в свою хижину и увидел Лань. Она ждала его.

— Отец говорил: ты скоро уйдёшь к лесному племени. Уведи меня своей женщиной, — сказала девушка.

Гирр не раз видел в ночных скитаниях, что Лань в отдалении следовала за ним. Он не раз чуял и запах дыма от её костра. А однажды спрятался за дерево. Лань пробежала мимо и на глазах Гирра искала его следы. Сын Агу вышел из-за ствола, девушка сделала вид, что ищет коренья. Лань красивая, сильная, выносливая, с ней легче пройти путь до Синей реки, путь, полный преград и опасностей.

Она бесстрашна, владеет луком, копьём, топором и ножом не хуже многих охотников. Она подарит лесному племени черноглазых девушек и юношей… Гирр резко оборвал свои мысли.

— Нет, — ответил он. — Гирр не может украсть женщину из племени, которое спасло его, дало приют, считает равным.