— Но ведь ударили сзади и сбоку по голове! — запротестовала Мелисса. — И ему действительно очень плохо.

Мистер Бьюмонт сказал, что он сам пойдет и посмотрит на этого человека. Он велел своим слугам ждать его и отправился вместе с Мелиссой по тропинке, ведущей к поляне с фиалками. И в то время, как она спешила вперед, нарочно замедлил шаг и произнес:

— Вы еще не сказали мне, как вы очутились в Темперли.

— Я приехала к моей тете в Доувертон, — объяснила она. — А сегодня супруга моего кузена пригласила меня провести с ней день. И как только мы вошли в лес, мы обнаружили бедного лейтенанта Кадо, лежащего без сознания.

Он с насмешкой взглянул на нее:

— Так вы знаете его?

— О да. Его хорошо знают и любят в Доувертоне.

— Я вижу. — И снова его взгляд, в котором сквозил оттенок удивления, остановился на ее растерянном лице. — Я слышал об этих французских офицерах, — заметил он колко. — Они прославились своим очарованием.

У Мелиссы не было настроения обсуждать очарование лейтенанта Кадо и его друзей. Все, что она хотела в этот момент, — это оказать ему как можно скорее помощь, и даже пожалела, что не побежала за помощью домой, а пошла на дорогу. Эдвард Бьюмонт слегка изменился с тех пор, как они виделись в последний раз, и, похоже, его удивляла ее забота о лейтенанте.

Она почувствовала нечто вроде триумфа, когда они вошли в лес и мистер Бьюмонт самолично увидел раненого, чья окровавленная голова лежала на коленях Сары. Перестав удивляться, он быстрым шагом прошел через поляну и, опустившись на колени возле молодого человека, внимательно осмотрел его рану.

— Это может быть серьезно, — заключил он тихим голосом. — Как это произошло?

Сара рассказала ему о том, что знала, а когда закончила, Филипп снова открыл глаза и, увидев другого мужчину, выразил явное облегчение.

— О, монсеньор! — вскричал он. — Эти леди так добры, но, если вы поможете мне встать на ноги, думаю, что смогу дойти до дороги и не беспокоить их больше…

— Вы еще побудете здесь некоторое время, сэр, — быстро ответил Эдвард Бьюмонт. — Думаю, на ваши раны должен взглянуть врач — и сделать это как можно скорее.

— В тюрьме есть врач, — небрежно произнес Филипп. — Он прикончит меня не быстрее, чем остальные. — Он встретился взглядом с Бьюмонтом, оба мужчины усмехнулись.

Эдвард Бьюмонт обнаружил, что ему нравится этот раненый француз.

— На дороге стоит мой экипаж, — сообщил он. — Я с удовольствием доставлю вас обратно в тюрьму, сэр, Но сначала надо остановить кровь. — И внезапно воскликнул: — Я придумал! Мы проезжали какой-то дом, он в нескольких ярдах отсюда. Я отведу вас туда, попрошу воды, кусок чистой ткани и перевяжу вам голову, прежде чем мы отправимся в путь.

— Вы видели дом? — переспросила Мелисса.

— Дом графа, — пояснила Сара. — Это превосходный план, мистер…

— Бьюмонт, — подсказал он.

— …мистер Бьюмонт. Я уверена, месье Эстобан поможет нам. Он прекрасный человек и мой большой друг.

— Но он действительно эмигрант? — запротестовал Филипп. — Я слышал об этом старом графе, леди Темперли, и не думаю, что он будет мне рад. Я офицер императорской армии, в конце концов.

— Теперь это не имеет значения. — Эдвард Бьюмонт отклонил его протест. — Вы ранены, и все, что мы хотим от этого старого джентльмена, — это немного человеческого участия, и не думаю, что он откажет нам в этом. Но сможете ли вы дойти с моей помощью? До дома не так уж далеко. Можно увидеть крышу сквозь деревья — вон там, за ручьем.

Лейтенант Кадо приподнялся на локте и взглянул на крышу, прикидывая расстояние. Он почувствовал удары крови в висках и едва не потерял сознание. Но сказал, что соберет все силы. Изящным движением он вскочил на ноги и упал бы в ту же секунду, если бы мистер Бьюмонт не подхватил его.

— Обхватите меня за шею, — потребовал он спокойно. — Я обниму вас за талию, а вы другой рукой держитесь за мою… вот так! Вам совсем не надо идти. Я легко дотащу вас до этого дома.

— Английские мужчины так сильны, — слабо улыбаясь, промолвил Филипп. — Это все хороший ростбиф, не так ли, монсеньор?

— Без сомнения, это ростбиф, — согласился мистер Бьюмонт. — Вы думайте о нем, сэр, а я сконцентрируюсь на ухабах, и таким образом мы очень скоро дойдем до дома графа.

Мелисса пошла вперед, за ней последовала Сара, чтобы предупредить Жанну, и вскоре они оказались под мирной сенью графского сада. Старая бретонка стирала в тазике рубашки хозяина и развешивала их сушиться на солнце. Она повернула голову на звук открывающейся калитки и, увидев двух девушек, мистера Бьюмонта и его ношу, тихо вскрикнула, уронив рубашки на землю.

— Миледи! Мадемуазель Мелисса! — закричала она. — Что вы здесь делаете? И кто этот мужчина?

— Французский офицер, военнопленный, — торопливо пояснила Мелисса. — На него напали прошлой ночью, а леди Темперли посчитала, что граф, несомненно, поможет ему, если мы приведем его сюда.

— А почему миледи так в этом уверена, скажите на милость? — Жанна выпрямилась, насколько позволил ее маленький рост, уставила руки в широкие бока и оглядела всех по очереди недружелюбным взглядом. Ее темные глаза вспыхнули негодованием, когда мистер Бьюмонт спокойно усадил Филиппа на скамейку. — Этот офицер, как вам хорошо известно, миледи, заключенный из замка. И пусть он туда отправляется! Мы знать не хотим этих офицеров из армии Бонапарта!

Мистер Бьюмонт с беспокойством взглянул на бледное, усталое лицо Филиппа и подметил в его глазах выражение удивления.

— Что говорит эта старая женщина? — пробормотал он. — Я не понимаю ее языка, но кажется, она не рада нас видеть, сэр.

— Да, она действительно выказывает недружелюбие, — подтвердил Филипп. — Но этого следовало ожидать. Я чувствую, что измучен больше, чем думал, и если вы будете так добры, что пошлете кого-нибудь в замок за повозкой, то я буду вам очень благодарен. Старая женщина, я думаю, не набросится на меня, а я никому не причиню вреда, если буду сидеть, на скамейке и ждать, пока не приедут охранники.

— Черт возьми, я не сделаю этого. — Эдвард взглянул на Жанну, твердо поджавшую губы, и обратился к Мелиссе: — Вы можете ей объяснить, что случилось, Мелисса? Ведь он ее соотечественник, между прочим, и не важно, что бонапартист.

— Я поговорю с ней, — пообещала Сара. Она повернулась к старой служанке и произнесла с достоинством: — Я удивлена вашим отношением, Жанна. Этот человек тяжело ранен. Взгляните на его голову.

— Но голова находится на его собственных плечах, не так ли? — закричала Жанна. — Были другие, лучше, чем он, и значительнее, чем эта свинья Бонапарт, но двадцать лет назад они потеряли свои головы. И мы не можем этого забыть — ни граф, ни я. Я укажу этому красавцу французу на дверь, миледи, а этот добрый англичанин может отвезти его назад в тюрьму, и если он умрет в дороге, то тем будет лучше для него и для нас. Бог мой, я не оскверню памяти семьи графа, погибшей от рук бонапартистов, вытерев кровь с его лица!