Когда они познакомились, Марина училась в финансово-экономическом институте, его тогда ещё только-только переименовали в университет. Тогда все институты переименовывали в университеты на иностранный манер. Кроме того её институт вошёл в моду, все хотели стать финансистами и не какими-то бухгалтерами, а именно финансовыми директорами и банкирами. Действительно, чему можно почти пять лет учиться по специальности «бухгалтерский учёт», когда бухгалтеров уже начали штамповать различные бухгалтерские курсы за два-три месяца?! Мама Марины в советское время окончила именно этот финансово-экономический институт как раз по бухгалтерской специальности и всю жизнь работала главным бухгалтером большого проектного института. Она презрительно относилась к новоиспеченным на курсах бухгалтерам, однако в духе времени всё же определила Марину не на бухгалтерскую специальность, а на специальность под названием «финансы и кредит».

У будущего мужа Марины, а ныне Рукожопа, тогда были какие-то дела с заведующим кафедры экономики производства, и он регулярно бывал в институте. Как Марина потом узнала, ему клепали там диссертацию. Тогда модно было покупать себе учёную степень, и профессура подрабатывала, как могла.

В финансово-экономическом институте всегда учились самые красивые девушки. И Марина считала себя самой-самой. Ну, разве он мог её пропустить. Ей очень нравилось, как на виду у сокурсников он шёл к ней по широкому длинному коридору института, громыхая всеми своими римскими доспехами. Челюсть вперед, стальные глаза, дорогой костюм, в руках элегантный портфель. Высокий, мощный, красивый! Тогда у него и в помине не было никакой лысины, даже намёка! Его белые практически льняные волосы были модно подстрижены в стиле «универсального солдата». Он шёл к Марине специально, чтобы только поздороваться. Потом стал подвозить её после занятий домой на своём модном иностранном автомобиле Вольво. Тогда иностранных автомобилей в стране было ещё очень мало, шиком считалась какая-нибудь вишнёвая девятка. А тут Вольво! Автомобиль был похож на авианосец. Ей все девчонки завидовали. Потом… Память категорически отказывалась выдавать, как они в первый раз переспали. Просто Марина помнила, что ей как-то это не очень понравилось и всё. Но все девчонки говорили, что в первый раз редко кому это нравится. А некоторым вообще не нравилось ни в первый, ни во второй, ни в третий. Марина была в их числе, но она решила, что, наверное, так и должно быть. Потом он сказал, чтоб она выходила за него, так как он самый лучший. Лучше она не найдет. И Марина согласилась. Правда, мама с папой были категорически против, но кто же в этих вопросах прислушивается к мнению родителей. Мама вот уже двадцать пять лет терпеть не может дочкиного мужа, поэтому и видятся они редко, особенно после смерти отца, который ещё как-то умел находить с зятем общий язык и разряжать обстановку шутками. При мысли о маме Марине сразу захотелось к ней на ручки. Надо будет съездить на следующих выходных.

Размышляя о том, о сём, Марина всё же заснула, и под утро ей приснился Байкачаров. Чего он только ни вытворял. От этого вот Марина и проснулась. Вспомнила, как декабристы разбудили Герцена, а тот ударил в «Колокол». Похоже, Байкачаров, как те самые декабристы что-то с ней сделал такое, что она стала совсем другим человеком. Марина глянула на часы, приняла душ, оделась и отправила Ляле эсэмэску. Марина знала, что Ляля в выходные дольше, чем до девяти не спит, не получается у неё дрыхнуть до двенадцати, но на всякий случай решила узнать, можно ли уже выдвигаться в сторону завтрака.

Ляля ответила, что давно и с нетерпением её ждёт, и Марина пошла в хозяйский дом. Когда она уходила, Рукожоп ещё храпел в своё удовольствие. Намаялся бедный по бабам скакать.

На кухне Ляля уже развила бурную деятельность по приготовлению завтрака. Стол был накрыт и сервирован. В кастрюльке на плите, укрытая полотенцем, едоков ждала овсяная каша, на блюде высилась горка тостов, рядом стояла миска с деревенским творогом, вазочка с вареньем, тарелка с вареными яйцами, тарелка с бужениной и сыром, тарелка с малосольной сёмгой, а также специальная серебряная мисочка с красной икрой. То есть, голодная смерть гостям точно не грозила.

Подруги расцеловались.

– Дай кофе, – попросила Марина.

– Один момент. – Ляля нажала на кофемашине кнопку для приготовления «американо». Уж, кто-кто, а она прекрасно знала вкусы подруги. – Ну, рассказывай.

– Рассказываю. В четверг повела важную московскую шишку ужинать. Ганнушкин попросил. Ну, ты знаешь, командировочного обязательно выгулять надо, это традиция, а сам Ганнушкин с женой в театр наладился. Шишка важная, так что выгуливать должен кто-то из руководства. А мне чего? Мне не трудно, всё лучше, чем дома одной сидеть. Серёжа же в командировку отбыл. В Женеву. Повела, значит, прекрасного мужчину в «Большую кухню». А куда ещё? Место известное, удобное, машину поставить можно. Вот там, в ресторане при выходе и застукала Серёжку с бабой, – начала Марина.

– Ну, мало ли по делам, – высказала предположение Ляля, передавая Марине чашку с кофе. – Ты же тоже там с шишкой мужского пола выступала. С прекрасным мужчиной, сама сказала.

– Ага. Только ты забыла, что Серёжа в это время должен был быть в командировке в Женеве, а не по делам в ресторанах. И эту шибко деловую бабу он вот так вот держал. – Марина встала со стула и ухватила Лялю за задницу.

– Ой! – пискнула Ляля и слегка подпрыгнула. – Прям вот так?

– Хуже. – У него пальцы были прям там, ну, ты понимаешь… Вместе с её платьем. Жопа буквально съела руку. Съела вместе с обручальным кольцом.

– Фуууу! А ты чего?

– Ничего. С учётом того, что накануне мне позвонила Серёжина невеста Лена, консерваторка лет двадцати, которую он в качестве предновогоднего сюрприза отвёз в Вену и повёл на оперу «Дон Жуан»… – При этих словах Марины челюсть реально отвисла уже у Ляли. – Сначала думала сигануть из окна или прям с галереи вниз головой, потом передумала и решила для начала с горя выпить, то есть буквально нажраться.

– Правильно передумала, хорошая мысль. Первое средство от депрессии. И?

– Нажралась в зюзю текилой и переспала с заказчиком.

– С московской шишкой?

– Именно! С прекрасным мужчиной. И так мне это понравилось, ты себе даже не представляешь. Так что пришлось повторить и не один раз. Всё утро повторяли и всю пятницу до самого вечера!

– А Серёжка чего?

– Чего, чего? Ты же видела, чего! Почуял чего-то, сюда примчался, решил, что я с Виктором твоим шуры-муры кручу. – Марина усмехнулась.

– Это плохо, очень плохо. Витьке проблемы не нужны, у него своих полно. Серёжа твой собственник, каких мало, запросто Витьке какую-нибудь козью морду устроит. Ну ладно, а заказчик твой чего? Шишка московская?

– Заказчик? А ничего. Если бы ему не в Москву возвращаться, я бы и сейчас с ним была. Ты даже не представляешь! От него просто невозможно оторваться. Но у него в субботу утром какая-то встреча важная.

– Жену из отпуска встречает, не иначе! – сыронизировала Ляля. – Все они одинаковые.