– А ты уверена, что тебе так уж надо на работу? – поинтересовался он, когда вернулся из душа.

– А как же? – удивилась Марина.

– Ну, ты ж начальница. У хорошего начальника и без него всё крутится-вертится. Или ты плохая начальница?

– Я хорошая, но Ганнушкин…

– Чего Ганнушкин? Отправил тебя важного заказчика выгуливать, должен понимать.

– Понимать, что? – Марина прищурилась. На что это он намекает? Может, думает, Ганнушкин её ему специально подложил?! Так сказать, для укрепления доверия и связей между фирмами. АААА!

– Похмелье, вот что. – Он постучал себя по голове. – А ты что подумала?

Марина пожала плечами. Не рассказывать же ему, какую гадость она подумала. И про него, и про Ганнушкина, да и про себя.

– Можно, конечно, попробовать.

– Нужно. – Он протянул ей давеча выкинутый смартфон.

Марина послушно взяла трубку, позвонила своей помощнице Кристине и сообщила, что заболела и будет болеть до понедельника. Потом она набрала Ганнушкина и пожаловалась на жуткую головную боль.

– Пить меньше надо, – Ганнушкин понимающе похихикал, велел себя беречь и не беспокоиться аж до понедельника.

Марина нажала отбой и тяжело вздохнула. Вот мужики! Если б она реально заболела, он бы сделал недовольную козью рожу, а так, иди, милая, похмеляйся, начальник тебя понимает.

Байкачаров, в свою очередь, позвонил своей секретарше и велел ей поменять ему билеты на вечерний поезд.

– Ну, вот! У нас теперь есть уйма времени, – сказал он, нажав отбой. – А не пора ли нам позавтракать?

– Пора! – согласилась Марина и умчалась в ванную.

Когда она вернулась, в маленькой гостиной номера уже находился столик на колесиках с какими-то кастрюльками, а стол был сервирован к завтраку. За столом сидел Байкачаров и чего-то читал в своем смартфоне.

– Оперативно, – заметила Марина.

– Я бы не сказал, просто ты, наверное, ванную впервые увидела. Понравилось тебе там?

– О! Ещё бы! Мрамор повсюду! И горячая вода есть, и холодная! И фен!

– Я тебе говорил, что ты мне нравишься?

– Нет! Я думала, ты в меня влюбился до потери пульса.

– Это исключено.

– Ты женат?

– Упаси Господи!

– Но ты ж не этот? Почему, упаси Господи?

– Конечно, я не этот, ты сама знаешь, а упаси Господи, потому что был женат. Как говориться, плавали, знаем. Больше не повторится.

Во время этой беседы Марина уселась за стол, изучила содержимое кастрюлек, положила себе омлет, какой-то салат и приступила к поглощению пищи. Ела она с аппетитом, с удивлением отмечая у себя отсутствие каких-либо признаков похмелья.

– И что? Жена тебе изменила?

– Я похож на того, кому можно изменить?

– Вроде нет. А я похожа?

– Тоже нет.

– Вот видишь!

– Моя бывшая жена – самая злая женщина на свете, хоть и очень красивая, почти, как ты. Я из-за красоты её и терпел некоторое время, а потом не смог больше выдержать.

– Я слышала, татары вообще все злые, – сообщила Марина с набитым ртом.

– Это точно! Я, например, очень злой. Только жена моя бывшая совсем не татарка, а молдаванка.

– Ха! Хрен редьки не слаще. И чего ты хотел? Ты злой, жена злая – два сапога пара! Надо было вторую жену взять. У мусульман это не возбраняется.

– Я атеист.

– Беда какая. – Марина опять полезла в кастрюльку за добавкой.

– Я смотрю, у тебя хороший аппетит, – заметил он.

– У человека с чистой совестью всегда хороший аппетит.

– Что с Рукожопом своим думаешь делать?

– А чего с ним делать? – Марина пожала плечами. – Разводиться, конечно. «Пошлю его на небо за звездочкой…», – пропела она.

– А вот слуха у тебя нет.

– Зато мне никто никогда не скажет: «Вы ещё и поёте»!

– Ты очень изменилась за эту ночь.

– Лучше или хуже стала?

– Конечно, лучше.

– Значит, это ты на меня положительно влияешь. Благотворно.

– Ты не возражаешь, если я ещё немного на тебя повлияю.

– Велкам! Мне понравилось.

– Вот только сбегаю в аптеку. У меня презервативы кончились.

– Да ты виртуоз прямо! – восхитилась Марина. – Еще успевал презервативы надевать. Я и не заметила. А чего так мало взял?

– Я ж алкоголик, а не бабник. Ты забыла? – Байкачаров исчез в ванной.

Вернулся в джинсах и свитере. Это шло ему не меньше, чем костюм.

– Не уходи никуда, – сказал он, надевая пальто.

– И не собираюсь. – Марина налила себе кофе и водрузила ноги на стол. Оказывается не совсем она, как дура с намытой шеей. Вон, какой педикюр отличный. Ещё как пригодился. И эпиляция. Марина вспомнила вечер, ночь и утро с Байкачаровым, и по телу опять побежали мурашки. Как гласит народная мудрость, не было бы счастья, да несчастье помогло. Народ-скрепоносец в несчастьях разбирается лучше других народов.

Вернулся Байкачаров быстро с фирменным пакетом из дорогущего бутика, находящегося в здании отеля. Цены там были просто немыслимые, скидок не предусматривалось. Будучи финансистом, Марина понимала, что ценник в этих магазинах необоснованно задран ещё и в силу баснословной стоимости аренды помещений в самой «Европе», поэтому даже она с её семейным достатком никогда здешние бутики не посещала. Не любила переплачивать.

– Тут всё продумано для блага кобелирующих постояльцев, и презервативы продают, и цветы. Думал, цветов купить, но решил, что это пошло. Вот, возьми. Это тебе.

Он протянул ей пакет. Там оказался удивительной легкости и мягкости свитер. Марина скинула халат и натянула свитер на себя. Байкачаров угадал с размером. Грудь Марины в этом свитере выглядела невероятно сексуально и слегка воинственно.

– Эту вещь надо носить этикеткой наружу, – сказала Марина. – Чтобы все завидовали. Приезжай, пожалуйста, почаще.

– Разумеется, буду! Даже чаще, чем ты можешь предположить, но вот это слишком дорого, – сообщил он, притягивая Марину к себе и стаскивая с неё свитер. – Ты уж постарайся в следующий раз не обливаться текилой.

– Я облилась текилой?

– Ещё как! Я честно вчера пытался оттереть, но ты вертелась. Уж больно вёрткая.

Он показал, где и как он пытался оттереть, и Марина поняла, что небо в алмазах не за горами, мозги начали плавиться, но всё-таки спросила:

– А ты много презервативов купил, или опять придется за ними бежать?