– Хм… Королевский гамбит, говоришь? Типа: «черные» начинают и выигрывают? Не думаю, не думаю. Потому как «белые», похоже, свой первый ход уже сделали, – проговорило Зеркало, задумчиво глядя вслед вышедшим Люциусу и начальнику дворцовой стражи…

– Кажется, я знаю, что нам делать! – воскликнул Кузьмич. – Есть один замечательный народный способ. «Ход конем» называется…

Что и говорить, замечательное название! Да и сам способ, наверное, не менее замечательный. Только вот незадача: в той весьма пустынной местности, куда попали наши герои, похоже, с конями было как-то не очень. А точнее, никак. Не было их там. От слова «вообще». Так что, наверное, придется на этом и закончить эту главу, оставив наших героев ни с чем.

Что ж, бывает. Но не стоит расстраиваться. Может, в следующей главе им повезет больше? Поживем – увидим…

– Ну ты, Кузьмич, даешь! – в который раз вздохнула бабушка Агафья. – Вот кто тебя просил рот раскрывать и с ентим своим предложением выступать, а?

– Дык, я же как лучше хотел, – попытался оправдаться Кузьмич. – Ведь «ход конем» к настоящему коню никакого отношения не имеет. На самом деле енто… енто… как его…

Тут, похоже, Кузьмич немного «забуксовал».

– На самом деле «ход конем» – это такое крылатое выражение, означающее хитрый ход, неожиданный поворот событий или обходной маневр в каком-либо противостоянии, – решил прийти ему на помощь, а заодно показать свою эрудированность Тим.

– Это вы вон ему объясните! – гневно прервала это объяснение бабушка Агафья.

И указала на Гошу. Тот с увлечением гонял коня по кругу. Конь под ним постоянно взбрыкивал, пытаясь сбросить с себя Гошу, возмущенно ржал и всячески выражал свое негодование и возмущение столь грубыми и недемократическими методами воздействия. Однако Гоша, впервые в жизни увидевший коня, держался на нем, как бывалый и заправский всадник. Более того, как самый настоящий наездник, объездивший и усмиривший далеко не одного ретивого и непокорного коня. В общем, как сейчас любят некоторые выражаться, это была картина маслом.

Точнее, была бы. Если бы не одно очень странное обстоятельство. Дело в том, что этот конь был не совсем конь. А правильнее сказать, совсем не конь, а лошадь. Даже не лошадь, а лошадка… а еще точнее, детская лошадка-качалка. Правда, неясно было, как, не имея ног, она может скакать рысью, галопом, а иногда даже иноходью, но каким-то непонятным образом у нее это очень даже замечательно получалось. Однако самое странное было даже не в этом (хотя, казалось бы, куда уж страннее). Просто размером эта лошадка-качалка была с породистого рысака. А вот ее внешний вид, весьма напоминавший небезызвестного троянского коня[3], зачем-то раскрашенного яркой хохломской росписью, приводил уже в окончательное недоумение.

– Нет, ты мне скажи, зачем ты это сделал?! – возмущенно спросила Катя виновато потупившегося Мартына.

– Что «это»? – попытался было уйти Мартын от ответа.

Но уйти от ответа, а тем более от ответственности, ему не удалось.

– Вот это!!! – указала Катя на Гошу, гордо гарцующего на лошадке-качалке.

– А что такого-то?! – попробовал перейти Мартын в контратаку. – Просто Гоша очень захотел сделать «ход конем». Ну, я и решил ему помочь.

– Чем?! Вот этим?! – гневно указала Катя на резво галопирующую лошадку-качалку.

– А чем она тебе не угодила? – насупился Мартын. – Гляди, какая красавица! Любо-дорого посмотреть!

– А тебе что, не нравится? – обеспокоенно спросил он.

– Нравится, нравится, – успокоила его Катя. – Только, где ты ее смог достать? Ведь здесь вокруг ничего нет.

– Трудно было. Достали, – туманно объяснил Мартын и почему-то густо покраснел.

– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее! – заинтересовалась Катя.

Но ее любопытство так и не было удовлетворено. Потому что именно в этот момент лихо гарцевавший до того на своем скакуне Гоша вдруг исчез. Не упал с него и даже не свесился на другой бок, а просто исчез. Совсем. Причем вместе с «лошадью», издавшей перед исчезновением радостное ржание. Все ошеломленно смотрели на то место, где только что был Гоша со своим странным скакуном.

– Вот она была и нету… – растерянно процитировала Катя строки песни, которую любила напевать ее мама.

– Не понял, – задумчиво почесал в затылке Кузьмич.

– А чего тут понимать?! – возмутился Кот и гневно уставился на Бартоломео. – Опять какое-нибудь колдовство?!

– Не знаю, – развел руками Бартоломео. – Я ведь не волшебник – я только учусь. Но откуда здесь взяться колдовству? Здесь даже и не растет почти ничего.

– Колдовство, не колдовство, но куда же все-таки делся Гоша? – подвел итог этой весьма «плодотворной» дискуссии Тим.

– Вы не меня случаем ищете? – неожиданно раздался голос сзади.

Все обернулись и увидели Гошу на своей слегка покачивающейся лошади. Что неудивительно, если вспомнить, что она все-таки изначально была «лошадкой-качалкой». Вокруг них медленно оседало поднятое ими облако пыли.

– Это чего это? Это как это? И вообще, что все это значит? – взволнованно пробормотал Кот.

Остальные ничего не сказали, лишь с удивлением уставились на Гошу, пытаясь осмыслить увиденное.

– Ну, что вы все так на меня смотрите? – смущенно проговорил Гоша. – Я тут не при чем. Это все она.

И он ласково погладил лошадь. Та в ответ благодарно заржала.

– Так, давайте разберемся! – решительно сказал Кузьмич. – То есть ты хочешь сказать, что вот это вот деревянное…

– Лошадь, – поправил его Гоша.

– Ну ладно, пусть будет лошадь, – махнул рукой Кузьмич. – То есть вот эта лошадь вдруг взяла и перенесла тебя вон оттуда вот сюда?

И он показал путь перемещения Гоши с его лошадью.

– Ага, – кивнул Гоша.

– А чего вы удивляетесь? Просто эта лошадь взяла и сделала «ход конем», – хихикнула Катя. – Вы же сами предлагали это сделать.