Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вспомнил даже тот четверг. О боже, как я тогда был зол!
Работать всегда непросто, особенно на фабрике, где холодно, машины через одну ломаются. Раскройщиком материалов ещё сложнее. Конечно, работа у меня не самая сложная, но с первого раза не привыкнуть. Была зима. Холодно ужасно. Такое ощущение, что на улице стоять теплей, чем в здании. Миримся, однако, с тем что есть. Прислали новую кожу. Куча всякой: и плохой, и хорошей. Мне поставили условие выполнить сто штук за месяц. Обычная норма. Кожу, хватило мне и одного взгляда, подослали плохую. Хорошая и половины не составляла.
– Ну что, Вадим, дали работу? – подошла ко мне Феля, рассматривая объём.
– Конечно, я же за неё деньги получаю. А ты чего не идёшь работать?
– Потом подойду. За такие копейки весь день у машины стоять не собираюся.
Я усмехнулся. Ну как всегда: лицо старое, а дух несокрушимый.
– Не боишься вновь от начальника отхватить?
– Пусть делает что хочет. Я этою работой сильно не дорожу, знаешь. У меня во дочери толковые: обеспечат так, что и пенсия не нужная будет. А если прогнать захочет – пусть прогоняет. Ему же в тягость.
Я кивнул. Феля та ещё женщина. Её ничем не напугать. Поэтому к ней особых претензий и не бывает. Она ещё раз осмотрела мою кожу и недовольно заметила:
– Опять тебе плохую кожу дали. Только и делают, что Каролинку свою доброй кожей кормять.
Тут моё настроение упало. Ну вот опять! Сколько раз мне придётся ходить к мастеру, чтоб тот работу стал адекватно распределять? Ну, ладно. Решил, что поработаю с чем есть и пойду после отношения выяснять. Как же мне это надоело. И эта женщина-собачонка ещё вяжется под ногами: напоминает какая она молодец, сидя на поводке. Не в первый раз и точно не в последний.
Я выбрал хорошую кожу и кое-как выкроил союзку1. Остальную часть, негодную для внешнего вида, я отдал под внутреннюю часть. Дальше пошло всё точно так же: выбор кожи и создание форм. Около меня вскоре прошлась Каролина с надменной мордой, словно лисица перед мышью. Мне было по большему счету всё равно на неё, да и она знала, что лучше не вступать в дуэль со мной – не тот я человек, который молчит. Однако она демонстративно охнула, оглядывая мой набор кожи.
Под конец работы я отложил все материалы и пошёл к самому «любимому» человеку в цеху: мастеру. Буду вновь ругаться, а-то делать совсем нечего. Встретил я его с мутным настроением в глазах.
– Добрый день, Вадим. По какому поводу пришёл?
Григорий совсем не изменился. Довольное личико, готовое на всё, особенно на общение с подчинёнными. Он меня хорошо знает и потому не рад моему визиту. Цель моего прихода была известна ещё до её оглашения. Только лишь по поводу несправедливого распределения работы мог я появиться здесь. В остальных случаях я предпочитаю избегать лишнего общения с мастером.
– Ругаться с вами пришёл, конечно же.
– И что на этот раз?
– Тема вам известна очень хорошо: условия труда. Я хочу в очередной раз спросить: каким образом вы распределяете кожу?
– Как и всегда. Каждому одинаково.
– Да? Тогда объясните почему вы мне отдали чуть ли не чистый набор плохой кожи. Как я по-вашему должен работать с ней, если она только на карман2 и годится? Мне из чего союзку, задинку3, язычок и берец4 делать?
Григорий повертел головой, осматривая помещение и замечая в нём всякие детали, расположение которых он отлично знал. Ухмылка не сходила с его лица, и он явно довольствовался своею работой.
– Ну как это? Я всем одинаковую работу даю. Если у вас плохая кожа, то и у всех остальных такая же. Неужели вы не можете справиться с работой, которую выполняют все? – язвил он в привычной ему манере.
– Тогда что насчёт Каролины, которая из месяца в месяц получает лишь хорошую кожу?
Григорий задумался, сочиняя очередную отговорку. Ему хотелось выдать наверняка что-то новое, а не заезженное «вам кажется». Он прекрасно понимал, что я отвечу на подобное. Однако ничего не придумал.
– Вадим, ничего подобного. Вам кажется. Я всем даю одинаковую работу, – вторил он который раз.
– Хотите, чтоб я вас лично подозвал сравнить кожу? Давайте тогда пройдёмся.
Он замолчал.
– Поэтому, Григорий, послушайте. Вы знаете, что я далеко не тот, кто любит отмолчаться и съесть то, что дали. Поэтому предлагаю вам договориться: либо вы начинаете действительно работать и действительно распределяете всем одинаково, либо я каждый день буду устраивать скандалы до тех пор, пока у меня не сдадут нервы и я не обращусь к людям, полномочия которых шире ваших.
Григорий отлично знал, что я дружу почти со всеми и у меня не возникнет труда пожаловаться кому ещё с целью требования нормальных условий труда. Такое, правда, уже бывало и после этого мастер начинал работать некоторое время нормально, но надолго его не хватало. Поэтому подобные уговоры стали традицией.
– Что же, – тяжело вздохнул он, – я, конечно, до сих пор не понимаю, какая птичка напела вам, что условия труда разные, но попробую что-то изменить, чтоб вы стали чуть-чуть веселее. Посмотрим.
На этом я ушёл, кинув недовольный взгляд. Вот же крыса крупногабаритная.
Крик дочери вывел меня из мыслей. Она сидела чуть ли не на коленях у меня, глядя своими карими глазками прямо мне в душу. Я удивился. Вновь чего-то выдумала.
– Что случилось?
– Папа, я хочу другой мультик! Я все эти серии уже видела!
– И какой ты хочешь мультик?
– Про фей! Включи мне мультик про фей!
Я улыбнулся. Вика всегда была неожиданной девчонкой, и часто её настроение менялось с высокой скоростью. Она пусть и ребёнок, но я не
