Валентинина сестра еще сильнее ссутулилась и пошла нервными пятнами.

- Да я же вас ни в чем не обвиняю, я только хотела узнать... прошептала она одними губами. - Ну пропали они, Валентинины вещи, что же теперь делать. Жалко, конечно... Чемодан у нее был дорогой, кожаный. Да бог с ним...

А Марина еще сильнее покраснела от стыда: какие глупости были у нее на уме, когда у человека такое горе!

- Присядьте, пожалуйста! Валентинина сестра села на стул и пожаловалась:

- Знаете, я так намоталась, просто ног под собой не чую. С семи тут круги накручиваю: сначала в морге была, потом в милиции, к вам уже второй раз прихожу. И вообще уже третий день как во сне с тех пор, как телеграмму получила...

- Очень вам сочувствую, - пробормотала Марина, прекрасно понимая, что никакие сочувствия тут не помогут.

- Она здесь спала? - женщина кивнула на кровать у окна.

- Да, - тихо подтвердила Марина и спросила:

- А вас как зовут?

- Полиной меня зовут, - ответила сестра Валентины, - а что?

- А меня Мариной... Неудобно как-то разговаривать, не познакомившись... А знаете, вы очень похожи на сестру, я даже в первую минуту, как вас увидела, немного испугалась.

- Еще бы мы не были похожи, - грустно улыбнулась Полина, - ведь мы близнецы. Только в последнее время Валя выглядела получше, чем я, у нее забот меньше было. Так что многие считали, что я старшая сестра, а она младшая. А на самом деле мы близнецы, и Валентина даже на пять минут раньше меня родилась.

Она замолчала, скорбно повесив голову.

- Очень вам сочувствую, - опять повторила Марина, не зная, что и сказать.

- И сколько дней вы прожили вместе? - спросила Полина.

- Да, честно сказать, только два, и то вторую ночь она здесь уже не ночевала. А до моего приезда она, кажется, пробыла здесь три дня.

- Она здесь была уже неделю, - эхом отозвалась Полина, - сначала она жила в частном секторе, комнату снимала. Потом ей там не понравилось, и она сюда переехала. Я как раз вчера, перед самым отлетом, от нее открытку получила. Уже знала, что она утонула, а тут.., как привет с того света... Она открыла сумку и протянула Марине открытку с видом Черноморского побережья.

Марина покрутила "привет с того света" в руках, привычки читать чужие письма за ней не водилось, но те несколько слов, что были начертаны на обороте открытки крупным размашистым почерком, сами бросались в глаза:

"Привет, Полина! Отдыхаю хорошо. Снимала квартиру, но ушла. Платить такие деньги за какой-то сарай! Переехала в пансионат, в комнате одна. На рынке дешевые абрикосы. Кристина". Вот, собственно, и все, если не считать того, что подписалась она все-таки Кристиной, а не Валентиной.

Марина вернула открытку и осторожно поинтересовалась:

- А почему она звала себя Кристиной?

- Вы заметили? - воскликнула Полина, и лицо ее оживилось, а потом опять потухло. - Она была такой фантазеркой, с самого детства. И имя ей свое не нравилось, и жизнь. Все время что-нибудь придумывала. Чтобы сюда приехать, деньги два года копила, во всем себе отказывая, а здесь небось пыль в глаза пускала: я такая, я сякая... В крови у нее это было: жить в выдуманном мире. Насочиняет всякой всячины, да так складно, а потом, глаза Полины потеплели, а мелкие морщинки разгладились, - потом сама в это верить начинает.

- Понятно, - пробормотала Марина.

- Вам она не очень надоела? - между тем осведомилась Полина. - А то ведь я ее знаю, характер-то у нее не очень. Был не очень... - поправилась она.

- Да нет, что вы, - поспешила успокоить ее Марина, - совсем она мне не надоела. Может, только я ей. Она ведь хотела одна в номере жить, а тут меня подселили, потому она и собиралась съехать в какое-то место получше.

- Съехать? - поразилась Полина. - Куда это она собиралась, если у нее и денег-то не было? Да она вообще еще неделю назад домой вернуться должна была. Я так удивилась, когда получила эту открытку, где она про пансионат написала. Еще подумала, что платить нужно побольше, чем у частников. Там что - поставят раскладушку, вот тебе и все удобства, а здесь и кормят, и... - Полина не договорила, горестно уставившись в пустоту.

- Честно говоря, я больше ничего не знаю, - пожала плечами Марина и тут вспомнила:

- Да, она говорила, что ждет какого-то мужчину. Будто, как только он приедет, она уйдет из пансионата. Или... - Марина прикусила язык, - даже не знаю, может...

- Может, она это придумала, - подхватила Полина и грустно добавила:

- Даже наверняка. Это все из той же области, что и имя Кристина, город Санкт-Петербург и прочее. Не было у нее никакого мужчины, не было.

- А если она здесь с кем-нибудь познакомилась? - предположила Марина и сама себе возразила:

- Впрочем, нет, она же сказала, что он должен приехать...

- Не ломайте себе голову, - вздохнула Полина. - Валя была такой мечтательницей, все женские романы читала, ну, знаете, такие, в бумажных обложках... А так, если честно, у нее вообще за всю жизнь ни одного настоящего романа не получилось, не везло ей как-то с мужиками, всерьез они ее, что ли, не принимали?

Марине такая откровенность сначала показалась немного странной, но потом она нашла ей объяснение: измотанная Полина в ней нуждалась, ей необходимо было выговориться.

А Полина рассказывала, смотря куда-то поверх Марининой головы.

- Только однажды у нее возникло чувство к одному человеку, но и там ничего не сложилось. Трагический случай, - голос ее задрожал. - Это произошло три года назад, когда еще было очень прибыльно заниматься челночным бизнесом. Человек, за которого Валентина собиралась замуж, и двое его приятелей должны были лететь чартерным рейсом в Китай за товаром, но так и не улетели...

Полина замолчала, и Марина спросила:

- С ними что-то случилось?

- Их убили. Сначала мы ничего не знали, все ждали их возвращения, а потом выяснилось, что они и не улетали. Но мы еще полгода надеялись.., пока снег не растаял... Их нашли в лесу, на опушке, там были только почерневшие, закопченные кости. Следователь сказал, что их сначала застрелили, а потом облили керосином и сожгли. Так что опознавать их пришлось по зубным коронкам, пряжкам от брючных ремней... Видно, их убил водитель машины, в которой они ехали в аэропорт, только его так и не нашли. Горе, конечно, было страшное, а Валентина вообще лицом почернела. Сильно она любила своего Юрку... Ну, того парня, с которым у нее вроде как к свадьбе шло, Юрием звали.

- Ужасная история, - покачала головой Марина и сразу как-то по-другому представила себе Валентину, которая, если быть до конца честной, не очень-то ей поначалу понравилась с ее утомительными замашками уездной примадонны, надменным выражением невзрачного остренького личика и брезгливо поджатыми тонкими губами. А за всем этим, оказывается, скрывалась трагедия разрушенной любви, к которой Марина не могла не испытывать сочувствия. Еще Марина с сожалением констатировала, что предубеждение сыграло с ней злую шутку, недаром же мудрые люди говорят, что человека нельзя судить по внешнему виду.