решалась несколько дней. Пока мать не прижала ее к стене вопросами о личной жизни. Вот тогда-то и захотелось сбежать из дома. Далеко, лучше сразу на Сахалин.

— Ну неужели так никого интересного и не встретила? — расстраивалась мать, — город огромный, по-более нашего будет.

— Почему же, были парни, только как-то до свадьбы не дошло. Что ты мам, разве мне так уж пора замуж?

— Двадцать три, это хочу сказать тебе, не восемнадцать! В этом возрасте я уже тебя в детский сад водила!

— Другие времена, мамуль, я хочу поработать, кем-то стать в жизни. Замуж точно успеется. Вот выберу работу в Японии, выскочу замуж за иностранца и привезу тебе внучков с узкими глазками, — попыталась она шуткой отделаться от матери, но не тут-то было.

— Дочь, забудь ты свою Японию! Оставайся дома! Мы так скучали с отцом…

— Мам, я ведь не зря выбрала изучение японского в универе. Смысл мне был учить один из самых сложных языков, чтобы вернуться домой? Что я со своим образованием здесь делать буду?

— Учителем работать! Говорят, в пятой школе два экспериментальных класса учат японский!

— Всего два класса, какая думаешь у меня зарплата будет?

— Твой второй профильный язык — английский! Вот для него-то точно классов хватит.

— Не знаю мама, я настроилась ехать в Японию. При консульстве тоже предложение неплохое, но я почти решилась на заграницу. Здесь не останусь, извини. Это просто бесперспективно!

— Черт! — выругалась мать, чем очень удивила девушку, — не оказался бы твой Денис мудаком, ни за что бы от нас не уехала! Мы дочь из-за него потеряли!

— Пожалуйста, мама! — Лиля вскочила на ноги и заметалась по комнате, — мне и так тяжело, не напоминай…

— Доченька! — мама поднялась следом и взяла дочь за плечи, вынуждая глядеть себе в глаза, — не переболела ты им, значит? Все еще болит?

— Н-не знаю… — Лиля обмякла, нагнула голову, — может, я однолюбка, мама? Я ведь всю жизнь только его одного любила. Другие… какие-то не такие…

— Доченька, бедная ты моя, — мать прижала дочь к сердцу и вздохнула, — если бы я только могла часть боли твоей себе забрать, я бы забрала…

— Не надо мам, не расстраивайся из-за меня. Я ведь смирилась.

— Может быть, надо было простить тебе его, а? Он тоже убивался. Испугался, когда узнал, что случилось с тобой!

— Испугался? — Лиля отстранилась, — ты говорила мне тогда, что он не приходил ни разу.

— Сперва не приходил, да. Мне уже потом отец рассказал, что когда я у твоей постели сутками сидела, парень прибегал. Вроде адрес больницы узнать хотел.

— Хорошо, что не пришел. Мне бы его видеть больно было, — на самом деле больно было уже сейчас. Слишком болезненная тема. Гниющая, никак не заживающая рана.

— Мужчины, они не такие, как мы, женщины. Для них… секс, понимаешь, очень много значит… — женщина покраснела, но все-таки договорила, — а тем более подросток, не утерпел. Может, стоило послушать объяснения?

— Мама, зачем ты сейчас об этом? — Лиля вырвалась и отошла к окну, — я его не виню ни в чем. Я сама за ним хвостиком ходила, навязывалась. Только из-за одного этого он любить меня в ответ не обязан был!

— Но ты ждала его из армии, все эти письма, разве без любви с его стороны?

— Какое-то время я думала, что он полюбил меня в ответ. Но скорее всего, так и не смог. Вернулся на гражданку и осознал это в полной мере, — слова давались с трудом, как при тяжелой ангине, — мама, мамочка… давай больше не будем об этом. Не сложилось, не срослось. Это я к тому, зачем мне его объяснения? Еще от него услышать, что полюбил другую? Он бы тогда добил меня. И хорошо, что он не пришел в больницу. А потом я уехала…

— Я помню, я знаю, что ты сбегала от него.

— Я от новой порции боли сбегала, мама! Как бы мне его видеть с другой? Городок у нас небольшой, все равно когда-то столкнулись бы. По этой же причине я здесь оставаться не хочу. Какая школа? Вдруг он своих детей ко мне на уроки водить станет. Лучше на Камчатку, на Аляску, на край света! — последнее выкрикнула на надрыве, ударив ладонями по подоконнику.

— Так… нету его, — прошептала мать, — на войну ушел. Сразу, как ты под машину бросилась…

— Как…. на войну? — у Лили подкосились ноги и она осела на пол, ударившись коленями в батарею, даже не обратив внимание, что мать, оказывается, не поверила что под машину она попала случайно.

Глава 14

Надо мною тишина,

Небо, полное дождя.

Дождь проходит сквозь меня,

Но боли больше нет.

Под холодный шепот звезд

Мы сожгли последний мост,

И все в бездну сорвалось.

Свободным стану я

От зла и от добра.

Моя душа была на лезвии ножа.

Я свободен!

Словно птица в небесах.

Я свободен!

Я забыл, что значит страх.

Я свободен!

С диким ветром наравне.

Я свободен!

Наяву, а не во сне.

/«Я свободен», Кипелов

Денис

Медлить больше не мог. И так пять лет ждал. Поэтому, как только мать ушла на кухню готовить ужин, схватился за телефон. Набрал по памяти пять цифр и замер, окунувшись в воспоминания. Сколько раз он тогда, в дико далеком прошлом, точно так же крутил барабан телефона, считая про себя гудки, ожидая, когда нежный девичий голосок ответит: «Да-а-а?»

Сейчас набрал комбинацию цифр, что намертво врезалась в память, узнать есть ли кто-то в ее прежнем доме, чтоб не ходить зря. Пусть отец снова набросится с кулаками, плевать. Денис намерен узнать где похоронена Лиля прямо сегодня. В крайнем случай, каждую могилу обойдет, но найдет!

— Да-а? — голос из прошлого, нежный, мягкий, теплый. Как самый прекрасный сон прозвенел в голове. Денис закрыл глаза, решив, что снова привиделась. Она столько раз мерещилась ему в девушках с волнистыми каштановыми волосами, часто снилась, что решил, теперь и голос ее слышится.

— Алло? Алло! Не слышно, — еще раз проговорил совершенно точно Лилин голос, Денис дернулся, выронил трубку. Показалась, в голове снаряд разорвался. Нет, это уже слишком, слуховых галлюцинаций у него еще не было.

— Алло?! Перезвоните, вас не слышно, — услышал приглушенное с пола и дрожащими руками попытался поднять трубку. Однако, когда поднес к уху, там были гудки.

— Нет… — прошептал отражению