его уникальность. Вот чувствую, дело здесь нечисто... Жаль герцога Буркингемского нет. Уж он бы смог рассказать мне все.

Выпустили меня из заточения вечером накануне выходных. Луиш, всю неделю просивший прощения за то, что бросил меня на площади, в этот раз не сказал ничего. Просто обнял меня и прижал к себе. Но я видела, как он рад, что все закончилось.

Флеша снова ревела и висла на мне, как в нашу первую встречу. Фреш довольно улыбался, а глава банды Черных шмыгал носом и тер глаза.

В честь моего освобождения друзья устроили вечеринку в пиццерии. Мы ели пиццу, пили лимонад, а когда первые восторги стихли, я поделилась своими размышлениями об уникальности местного вина с друзьями.

Фреш кивнул:

- Да, мэр Сью, вы правы, вино, которое было в напитке, особенное. Его делают в местной винодельне, в горах. Оно очень ценится, и его поставляют даже королю. В чистом виде оно, честно говоря, больше никому не по карману. Одна бутылка стоит как мой дом. А может и больше. Поэтому винодел разводит его с обычным вином. И продает по всему Ардону. Но большая часть, конечно же, попадает в кабаки Большого Куша. Мы с Флешей обычно покупаем Десяточку, то есть вино разведенное в десять раз...

- В первый раз об этом слышу, - удивился Луиш. - Получается, Тысечка — это вино разведенное в тысячу раз?

- Ага, - кивнула Флеша и виновато вздохнула, - поэтому вы, мэр Сью, так быстро и привыкли. Слишком крепко для вас было. От Тысечки бы вас так не приложило...

- А Лимонка, которую пьют все, - задумчиво продолжал Луиш, словно не услышав нас, - это, значит не от лимонов, а потому, что в миллион раз разведено?

- Именно, - подтвердил Фреш. - просто об этом не распространяются... сами понимаете, винодельня вдали от людей, в горах. Если местные узнают, то вполне могут пожелать сходить проведать. Хотя, говорят, саму винодельню в горах не найти. Кабатчики пытались за виноделом проследить, да только ничего у них не выходило. Вроде там какая-то туманная долина, которую никто пройти не может...

Мы с интересом слушали рассказ Фреша. А моя попа ныла, предчувствуя будущие неприятности.

Глава 6

Хараш вернулся утром следующего дня. Тихо, чтобы не разбудить, вошел ко мне в спальню, и присел на кровать. Сунул руку под одеяло и коснулся моего плеча холодной рукой.

Я не запомнила, что мне в этот момент снилось, но ощущение ледяного прикосновения напугало до чертиков. Я вскрикнула и проснулась. Открыла глаза и увидела сияющего, ярче солнца, любимого мужчину.

- Хараш! - невольно расплылась в улыбке и потянулась к нему. - Я соскучилась!

- И я соскучился, Сью, - улыбнулся он еще шире и обнял. Поцеловал.

Я млела в его руках, тая от счастья. Как мало мне, оказывается надо... Был бы милый рядом... всплыла в голове строчка из дурацкой старой песенки. Она никогда мне не нравилась, но сейчас я вынуждена была признать, что это правда. Мое женское счастье не фабрика и не должность. Мое счастье вот оно, рядом со мной.

Мы все выходные провели вдвоем. Я рассказала о своих приключениях, и Хараш хмуро пообещал устроить взбучку Луишу, которого он попросил присмотреть за мной. А вместо этого наш общий друг позволил напоить меня вином. Причем не каким-нибудь, а Десяткой.

Ведь даже ложка на стакан это гораздо больше, чем Тысечка и тем более Лимонка. Хараш сказал, что мне еще повезло отделаться неделей взаперти.

Но еще больше его удивило, что простой глава департамента спекуляций покупает Десяточку. Это вино не каждому аристократу по карману.

- Надо получше присмотреться к этому подпольному богатею, Сью...

- Он не такой уж плохой, Хараш, - улыбнулась я, - просто тут все сложилось вместе: не самая лучшая наследственность и попустительство со стороны фон Байрона. Но, как речер, Фреш очень хорош. Он понравился горожанам.

- Не знаю, - покачал головой Хараш, - мне кажется, нет ничего интересного в том, чтобы говорить под музыку. Наверное, ему просто повезло.

- Сегодня вечером Фреш снова выступает в парке. Сходим посмотрим? Может и тебе понравится...

Хараш кивнул. Хотя я видела, эта идея не пришлась ему по вкусу. Вообще, несмотря на то, что он рад был вернуться, что-то в нем изменилось за эту поездку... Я пока не могла понять что.

Единственный концерт речера Фреша принес ему бешеную популярность в Большом Куше. Флеша, конечно, немного лукавила, когда говорила, что Фреш уезжает на гастроли, но письмо своему дяде, директору столичного театра, она уже отправила. Осталось только дождаться ответа.

А пока речер Фреш готовился выступить в парке еще раз. После его фееричного концерта, рэп стремительно ворвался на улицы Большого Куша. Дети больше не носились в поисках приключений. Они играли в речера Фреша.

Подростки сбивались в банды не для того, чтобы грабить случайных прохожих, а для того, чтобы читать рэп и танцевать. Хотя находились умельцы, которые успевали и то, и другое вместе.

К Фрешу потянулись доморощенные поэты-песенники. И надо сказать, некоторые из них принесли очень классные тексты. Так что за эту неделю репертуар первого рэпера существенно обогатился.

Я обо всем знала только со слов Флеши, которая забегала ко мне каждый день, а то и не по разу, поэтому тоже с нетерпением ждала нового выступления. И Луиша даже не пришлось уговаривать оторваться от своей плиты. Наш друг стал самым горячим поклонником нового жанра и на этой почве, а так же из-за моего заточения, очень сильно сдружился с речером Фрешем и всей его семьей.

Мы пришли в парк втроем. Хараш хмурился... За эти две недели скопилось много отчетов, которые он не видел, и ему хотелось разобраться с бумагами, а не гулять по парку. Хорошо, что мы с Луишем были в большинстве.

Места нам в этот раз достались прямо перед сценой. Мы сидели среди одетых во флюты богатеев, как куст чертополоха на клумбе. Мне стало неловко. Луиш, вообще, ничего не замечал. Он даже не присел. Прыгал возле стула, свистел и хлопал вместе с толпой позади него. Хараш хмурился все сильнее. Как будто бы ему было неловко. С ним явно что-то не то... Надо будет осторожно вызвать его на откровенный разговор.

Когда на сцену вышла улыбающаяся Флеша, все встали. А когда на сцену вылетел разодетый в попугайский наряд Фреш, «богатеи» перестали отличаться от