— Какое состязание? — насмешливо передразнил ее Квентин. — Наше состязание в стрельбе, разумеется. Ты забыла, о чем мы условились в день моего отъезда? Я потребовал реванш, чтобы продемонстрировать свое мастерство, как только вернусь в Изумрудный домик, а также чтобы вернуть себе попранную гордость, — гордость, которую некая везучая непоседа полностью уничтожила.

— Везучая? — Озорная искра затмила отрешенность в глазах Бранди. — Напротив, милорд, я отлично помню это состязание, в котором победа была одержана благодаря мастерству и безошибочной точности.

— Докажи это.

— С радостью.

— Скажем, послезавтра, в десять утра?

— Считайте, что договоренность достигнута, капитан Стил.

— Отлично. — Он мягко отвел с ее щеки каштановый локон, выбившийся из прически. — Давай-ка лучше устраиваться на отдых перед суровым испытанием впереди.

У Бранди в тот же миг переменилось настроение, что не замедлило отразиться на ее подвижном лице.

— Спасибо, — жарким шепотом поблагодарила она, глядя ему в глаза. — И хвала Господу, что он благополучно вернул тебя домой. Если бы с тобой что-то случилось… — Она запнулась, не в силах продолжать, парализованная собственным предположением.

— Бранди… — Квентин замолчал, не найдя слов.

Да и что он мог сказать? Никакие фальшива утешения здесь не годились, тем более когда на него смотрели эти строгие глаза. А кроме того, как бы он сумел развеять ее страхи, которые еще были в ней живы?

Словно прочитав его мысли, Бранди покачала головой, на длинных ресницах блеснули слезы.

— Не надо, — мягко проговорила она. — Ничего не говори. Только, пожалуйста, никогда больше не уезжай. — У нее перехватило горло. — Никогда-никогда.

Подхватив юбки, она помчалась к домику.

Квентин был в очень мрачном настроении, когда на следующий день входил в контору Хендрика. Ночью он не сомкнул глаз — мысль о безвозвратной утрате не давала ему покоя, а перед глазами стояла одна картина: Бранди, сломленная горем, убегает от него, как было вчера.

И он ничего не мог поделать ни с той, ни с другой болью, потому что мертвых не воскресить, да и в Англию он вернулся не навсегда.

Будь оно все проклято!

Он чувствовал себя чертовски беспомощным, словно лист, подхваченный ветром. До недавнего времени от него зависели тысячи жизней, а теперь он беспомощно барахтался в руках непредсказуемой судьбы.

Резко выдохнув, Квентин захлопнул за собой дверь и собрался с силами перед предстоящим испытанием. Меньше чем через час будут вскрыты завещания его родителей, и тогда уже действительно придется смириться с их уходом.

— Лорд Квентин? — К нему подскочил юркий клерк с озабоченным видом. — С вами все в порядке? Квентин заморгал.

— А, Питере! Со мной все хорошо, насколько возможно. Питере сочувственно закивал:

— Понимаю, милорд. Мне ужасно жаль, что ваш приезд домой был ускорен такой трагедией. Пожалуйста, присядьте. Мистер Хендрик скоро выйдет к вам.

— Ладно. — Квентин повернулся к предложенному стулу и вздрогнул, увидев Бранди, сидевшую тут же. — Бранди?

Она подняла голову:

— Здравствуй, Квентин.

— Почему ты здесь одна? Мне казалось, Дезмонд собирался присоединиться к тебе за завтраком, а потом отвезти тебя в Лондон.

— Он так и сделал. Но ему понадобилось поговорить с мистером Хендриком наедине несколько минут, прежде чем вскроют завещания. Поэтому я и жду здесь.

Квентин озадаченно нахмурился:

— Так срочно? Зачем, интересно, это нужно?..

— Квентин. — Из кабинета появился Эллард Хендрик, выглядел он подобающе сурово, — С возвращением, хотя нет нужды говорить, как бы я желал, чтобы оно произошло при других обстоятельствах. Прими мои соболезнования в связи с трагической потерей.

— Спасибо, Эллард, — вежливо кивнул Квентин. — Вы уже закончили с Дезмондом свое дело?

— Да, все в порядке, — откликнулся Дезмонд из кабинета. Поднявшись с кресла возле стола Хендрика, он неторопливо вышел в приемную. — Хендрик подготовил по просьбе отца несколько документов, и ему нужно было мое одобрение, чтобы завершить работу над ними. К счастью, не возникло никаких неожиданных сложностей, и все пойдет своим чередом, как желал отец.

— Какие документы? — поинтересовался Квентин. — Они относятся к завещаниям?

— Ни в малейшей степени. — На лице Дезмонда не дрогнул ни один мускул. — Речь идет о сделке, которую мы с отцом должны были скоро осуществить. Я хотел удостовериться, что Эллард действует по плану, который разработал отец.

— Все его распоряжения будут выполнены в точности. — Хендрик по-деловому завершил обсуждение этого вопроса и посмотрел за плечо Квентина, туда, где сидела Бранди. — Брандис? Вы уверены, что сможете выдержать все это, моя дорогая?

— Уверена. — Бранди поднялась, такая маленькая и потерянная, что Квентина сразу пронзило яркое и живое воспоминание о развитой не по годам шестилетней девчушке, лившей слезы ему на рукав в тот день, когда засохла ее первая герань.

Квентин подошел к ней и осторожно приподнял ее подбородок.

— Точно, солнышко? Если нужно, мы можем все отложить.

— Нет. — Бранди устало покачала головой. — Ждать еще хуже. Давайте покончим с этим делом.

— Очень хорошо, — ответил Хендрик. — Рассаживайтесь в кабинете, и мы начнем.

— Пошли, Брандис. — Дезмонд в одну секунду оказался рядом с девушкой и предложил ей руку. — Испытание близится к концу. Как только мы разберемся с завещаниями, то сразу сможем позабыть об этом кошмаре и думать только о будущем.

Бранди задумчиво оперлась на руку Дезмонда, как бы принимая часть его силы.

— Спасибо, Дезмонд.

Квентин мрачно последовал за ними, слушая вполуха предварительные замечания Хендрика. Его взволновало не только состояние девушки, ходившей как в тумане, но и собственное внезапное недовольство при виде того, как близки стали Дезмонд и Бранди. Квентин просто не мог не обратить на это внимание.

Нахмурившись, он опустился на стул по правую руку Бранди и бросил взгляд поверх блестящей головки на четкий профиль Дезмонда, сидевшего слева от нее. Что же произошло между этими двумя людьми, пока он был в отъезде?

— Последняя воля Кентона Джеймса Стала, — произнес Хендрик, разворачивая первый документ. — «Моей возлюбленной жене Памеле…»

По щекам Бранди скатились две слезинки, и Квентин заметил, как Дезмонд нежно вложил ей в руку носовой платок.

— «… и все мое имущество моему сыну Дезмонду, который, приняв титул герцога Колвертона, принимает и все обязанности, вытекающие из этого, а именно…»