В то же время первые свидетельства, позволяющие сделать вывод о значительной численности еврейских общин Червонной Руси, появляются уже после монгольского нашествия. В этом нет ничего удивительного, поскольку, как принято считать в русской историографии, в этот период значительная часть городского населения Владимирской и Киевской Руси бежала на территорию Волыни и Галиции. Евреи, тесно связанные с городской цивилизацией, пришедшей в упадок на востоке и сохранившейся на западе, не могли не оказаться в числе эмигрантов. И действительно, Ипатьевская летопись от 1288 года, рассказывая о смерти Владимира Васильковича (князя во Владимире-Волынском — одном из двух центров Червонной Руси), сообщает о народном горе следующее: «И тако плаковшеся над ним все множество Володимирцев… Немци, и Сурожьце, и Новгородци, и Жидове плакахуся аки во взятье Иерусалиму егда ведяхут я в полон Вавилоньский» («…евреи же плакали, как по взятии Иерусалима, когда вели их в плен Вавилонский»). Любопытно, что описание еврейского горя занимает почти столько же места, как и все остальное сообщение; наличие подобной записи в традиционно лаконичной летописи также может свидетельствовать о значительной еврейской общине на территории Владимира-Волынского конца XIII века.

Впрочем, подобных свидетельств о втором центре Червонной Руси, Галиче, не сохранилось. С другой стороны, такие сведения существуют в отношении Львова, который с конца 50-х годов XIII века приходит на смену Галичу в качестве столицы

Галицкого княжества. Историк XVII века Бартоломей Зиморович, основывавшийся, как принято считать, на несохранившихся документах XIII–XIV веков, сообщает, что, основывая Львов, князь Лев Данилович разделил его на четыре квартала: собственно княжеский, русский, армяно-татарский и еврейский. Речь идет о середине XIII века, и создание особого еврейского квартала позволяет говорить о существовании значительной еврейской общины на территории Галицкой Руси в этот период. Более того, похоже, что на территории, выделенной евреям князем Львом, всем места не хватило; акты гродские и земские (1356) и Львовская городская книга (1384), дошедшие до нашего времени, свидетельствуют о появлении во Львове в середине и второй половине XIV века второго квартала, населенного евреями. Оба квартала сохранились вплоть до XX века.

Однако, по крайней мере на первый взгляд, происхождение еврейских общин Червонной Руси остается неясным. В отличие от свидетельств X–XII веков, слово «хазары» не упоминается ни в одном из перечисленных документов. В этом нет ничего удивительного, поскольку Червонная Русь второй половины XIII века была уже достаточно далека от Хазарского каганата, как в пространстве (современная Западная Украина), так и во времени. Поэтому, по крайней мере в теории, евреев Червонной Руси XIII века можно рассматривать и как потомков разгромленных еврейских общин Ашкеназа на границе между нынешней Францией и Германией, и как часть общего хазарско-еврейского присутствия на территории Древней Руси. Но, положив перед собой карту Европы и взвесив обе возможности на весах здравого смысла, я понимаю, что выбора практически нет. Воспоминание о перечисленных в начале главы проблемах, с которыми сталкивается гипотеза о массовом переселении евреев Ашкеназа на территорию Украины, говорит о том же. Наконец, Владимир Меламид, современный историк еврейской общины Львова, пишет об ославяненных формах имен, которые существовали среди львовских евреев вплоть до конца XV века. Итак, евреи Червонной Руси XIII — начала XIV века, по всей вероятности, тоже являются прямыми потомками евреев Древней Руси: поселившихся на территории ее западной части еще до монгольского нашествия или бежавших от хаоса, резни и разрухи на запад, на территорию Червонной Руси, сохранившей независимость и относительную стабильность и после монгольского нашествия. Иначе говоря, они являются потомками хазар.

* * *

Для того чтобы ответить на вопрос о происхождении восточноевропейского еврейства XIII — первой половины XIV века, осталось сделать последний шаг: попытаться ответить на вопрос о происхождении евреев Польско-Литовского государства.

Начнем с Литвы. В первой половине XIV века Великое княжество Литовское захватывает территорию Центральной и Северо-Западной Украины, включая значительную часть Червонной Руси. И если до этого времени нет абсолютно никаких свидетельств относительно пребывания евреев на территории Литвы, такие свидетельства появляются вскоре после захвата Гедимином[10]Волыни в 1321 году. Документы, собранные еврейским историком Бершадским в конце прошлого века, позволяют утверждать, что в конце XIV века еврейские общины существовали не только в Центральной Украине и на Волыни (Киев, Луцк, Владимир-Волынский), но и в Брест-Литовске, Гродно и Тракае. Время их появления позволяет предположить, что они возникли в результате эмиграции с юго-востока, с территории Руси. Некоторые этнографические данные, как кажется, указывают в том же направлении. Наконец, одно из трех мест компактного проживания евреев вне нынешней Волыни, Брест-Литовск, расположено на самой границе с последней и с исторической точки зрения тесно с ней связано. Более того, с русским происхождением еврейских общин Литвы не спорит даже энциклопедия «Джудаика», которая во всем остальном старательно избегает упоминаний про хазарскую гипотезу.

И вновь, как и в случае с Венгрией, понимание хазарского происхождения литовских евреев важно не только само по себе. В 1495 году Александр, великий князь Литовский, издает указ об изгнании литовских евреев, и, так как на Руси в этот период евреи не появились, значит, они переселились на запад и на юг — на территорию Польши и, может быть, Турции. В 1503 году Александр отменяет свое решение и позволяет евреям вернуться в Литву, но вновь, как и в случае с Венгрией, далеко не все евреи, изгнанные из Литвы, в 1495 году согласились вернуться. С другой стороны, не все евреи, поселившиеся в Литве после 1503 года, были изгнанниками 1495-го. Наконец, даже те из литовских евреев, которые действительно вернулись, успели впитать опыт гораздо более сильного в религиозном отношении польского еврейства. Иначе говоря, после «возвращения» литовских евреев в 1503 году возникает качественно новая еврейская община, уже не связанная узами прямой преемственности с хазарско-еврейской общиной Литвы до изгнания. И поэтому ярко выраженный ашкеназийский характер литовского еврейства, сформировавшийся к девятнадцатому веку, ничего не говорит об этническом составе еврейства средневековой Литвы — той Литвы, которая, как мы знаем, была «от моря до моря» и большую часть территории которой составляли нынешняя Белоруссия и Центральная Украина. Как уже было сказано, это еврейство было, вероятно, в основном хазарского происхождения. В этом смысле любопытными являются мелкие, но все же значимые нетрадиционные детали быта и поведения, отмечавшиеся среди литовских евреев вплоть до семнадцатого века.

В то же время вопрос о происхождении евреев Польши много сложнее вопроса происхождения литовского еврейства. Существует популярная точка зрения, гласящая, что до конца XIII века евреев на территории Польши практически не было.