– Что думаешь делать?

– Не волнуйся, я с этим разберусь.

Алианна сердечно обняла подругу.

– Держись. И заботься об остальных, что бы там ни было. Возможно, мы долго не увидимся.

И она поспешила прочь прежде, чем Джелина задала хоть один вопрос.

Перстень иерарха так и жег карман воровки. Ей нужен план действий. Срочно. Пока Гиларра не хватилась своего сокровища. Алианна в последний раз обернулась на Гальверона. Тот застыл у постели больной, словно его сила могла вернуть страдалицу к жизни, и даже не обращал внимания на отчаянные попытки Кайты прогнать его прочь.

В душе воровки закипел настоящий гнев. «Проклятая иерарх! Этот мужчина должен был стать нашим вождем! Надеюсь, так оно и случится, если ты не получишь перстня!»

Тулак брела по берегу, и чем больше удалялась она от Заваля, тем сильнее росло в сердце чувство облегчения. Разумеется, увещевала она себя, он не виноват в том, что ничегошеньки не знает о мире за стенами тиарондского храма. И потом, хоть какое-то общество на заброшенном безлюдном берегу.

Наемница вспомнила жалкое, издерганное существо, каким был Заваль, когда они с Вельдан спасли его прямо с жертвенного костра. Нынче бывшего иерарха не узнать. Пожалуй, он недурно справляется для человека, всю жизнь проведшего в каменных стенах и связанного роскошью по рукам и ногам.

«И если не ошибаюсь, этим чудесным превращением изнеженной тряпки в какого-никакого, но мужчину мы обязаны в первую очередь той костлявой девчонке из харчевни, – хихикнула про себя Тулак. – Любовь, страсть, вожделение – до чего быстро они развивают наши мыслительные способности, просто диву даешься!»

Старуха шагала дальше, и постепенно думы приняли менее веселый оборот. О небо, как же ей недостает Мазаля! С тех пор как Тулак рассталась с боевым товарищем, длинногривым исполином серой масти, сердце ее навеки разбито. Но разве тогда был другой выбор? Лорд Блейд и Мечи Божьи травили их с Вельдан, как зайцев, подруги бежали, спасая свои жизни, где уж там воротиться за конем! Да,.но она взяла его еще тонконогим жеребенком; ничья рука, кроме ее собственной, не касалась Мазаля. Всего лишь скакун? Да он не раз выносил хозяйку невредимой из жарких битв! Он был ей верным другом, единственной семьей.

Как-то он теперь? Жив ли? Тулак сомневалась в этом. Гора так и кишела солдатней. Если Божьи Мечи не смогут приручить гордого красавца – а он никогда не подпускал к себе чужаков, – что помешает им заколоть скакуна и зажарить на месте? Учитывая то, как стремительно тают запасы еды в Каллисиоре.

«Я бросила его в амбаре. Привязанного. Стоячая мишень! Все, что им оставалось, – всадить крепкую стрелу промеж глаз. А если вдруг его не обнаружат, мой товарищ скончается медленной и мучительной голодной смертью».

Слезы, что жгли ей глаза, наконец брызнули наружу. Наемница утерла их тыльной стороной ладони.

«Прекрати, старая перечница! Сроду не была такой впечатлительной, и вот теперь самое время!»

И верно. Воину не полагается раскисать всякий раз, когда падет его друг. Она с малолетства знала этот закон, и потому выжила.

«И все равно, я отдала бы все на свете, лишь бы вновь увидеть его!»

Ну все, распустила нюни. Аж самой противно. Что за мечтательные бредни? Невозможно – значит невозможно! И хватит об этом. Могло бы обернуться гораздо хуже, не так ли? Мало того что они с Завалем оказались в этом раю для любителей копаться в грязи – у старухи при себе настоящий меч!

И как только она ухитрилась пристегнуть его? Еще мгновение – и драконы-похитители, ворвавшиеся в комнату иерарха, застали бы ее безоружной. Вот тогда пришлось бы туго.

Наемница дотошно изучила клинок. Проклятие! Зазубринка. Там, где лезвие ударило хитиновую голову твари. А точильный камень остался в кармане плаща. Жаль, что она не успела одеться. И меч заострила бы, и, шут возьми, не мерзла бы так сильно! Впрочем, если проворней двигаться…

Размышляя так, старуха ни на минуту не забывала внимательно глядеть по сторонам. Впереди что-то тускло блеснуло. Тулак бросилась туда, присела на корточки и принялась копать голыми ладонями. И вот из-под илистого песка и галечника появился железный сундук длиной в полруки, весь в пятнах ржавчины, но, в общем-то, невредимый. Наемница попыталась поднять его: тяжелый! Изнутри послышался громкий плеск. Но неужто здесь одна вода?

– Ладно, – пробормотала Тулак, – сейчас проверим.

Она волоком перетащила находку подальше на сухой берег, затем поискала крепкую глыбу подходящего размера. Навесной замок сундука превратился в сплошной ржавый ком. Наемнице пришлось изрядно попотеть, побраниться и поработать камнем, прежде чем дужка замка раскололась. Старуха отшвырнула глыбу и, сгорая от нетерпения, откинула крышку.

На колени тут же вылилось несколько пинт холодной воды. Ругаясь на чем свет стоит, Тулак вытряхнула остатки песка и грязи. На дне сундука лежала связка отсыревших бумаг, развалившаяся у нее в руках. Наемница исследовала обрывки. Какие-то грязные синие пятна: чернила со страниц давно смыло. Ну вот, теперь нипочем не докопаться, что это было: чьи-то любовные письма, полные страсти и мольбы? А может, план поиска сокровищ?

– Хотела бы я знать, – разочарованно протянула старуха.

Под бумагами обнаружился плотно затянутый кошель из кожи. По жилам любопытной Тулак пробежал новый огонь. Кожа огрубела от соли, а узлы на бечевке разбухли и стянулись намертво. Кладоискательница немного поковыряла их тупыми ногтями, потом не выдержала и надумала кое-что получше. Наемница скинула правый сапог и, запустив руку в голенище, нащупала потайной кармашек. Внутри лежало ее главное на сей день сокровище: короткий, но чрезвычайно острый нож в крохотных ножнах. Надо же, старуха почти совсем забыла о нем. Тулак снова обулась и продолжила борьбу с кошельком. Бечевка довольно быстро лопнула, и на ладонь наемнице высыпалось содержимое новой находки.

Тьфу, пропасть! Жалкие сбережения какого-то бедолаги-моряка: тусклые монетки, утратившие ценность, да несколько третьесортных жемчужин в истрепанном носовом платке. И это все? Старуха пожала плечами, вернула мелочь на место и выбросила кошель. А сколько было надежд! Ну и ладно. Зато сундук еще сгодится: в нем можно готовить еду. Горячий ужин! Сейчас он оказался бы желаннее груды золота и самоцветов.

Интересно, сколько времени сундук провел в море? Если кораблекрушение случилось на днях, берег должен быть усеян полезной утварью. Наемница подхватила пустой сундук под мышку и отправилась дальше. Вскоре Тулак действительно удалось кое-что обнаружить. И в конце концов ее покинули тягостные мысли о любимом Мазале.

– Вот видишь, – бодро произнесла старуха. – Говорила я тебе, тут просто золотая жила!

Ее утомленный спутник опустился на песок, облегченно вздохнул и с сомнением окинул взглядом две кучки отысканного добра. Обрывок вполне исправной цепи – должно быть, от якоря небольшой лодки, оловянная коробочка, веревки всевозможной длины и толщины, приличный кусок рыболовной сети, которому Тулак почему-то несказанно обрадовалась, длинный обломок мачты с драным клочком парусины, прибитая к берегу плавучая древесина, мешок, найденный Завалем, и главная гордость бывшего иерарха: надтреснутая, но пока не пропускающая воду нижняя часть кувшина.