Лиззи только моргала в ответ. Робби любит ее? Откуда Мэг взяла это? Лиззи многие годы лелеяла надежду, молилась, чтобы это было так, но в те моменты, когда ей удавалось отделить желаемое от действительного, приходилось признать, что отношение к ней Робби не слишком отличалось от отношения брата. Мэг, наверное, приняла дружеское расположение за проявление любви. Лиззи же хотела романтической любви с поцелуями и брачной ночью.

– Он не знал, что это моя комната. Попал сюда случайно.

– Случайно? Какая ирония судьбы занесла его в твою спальню? – разозлилась Мэг. – Уверена, он не такой, чтобы ломиться в комнату женщины.

Леди Беа хмыкнула.

– Скорее, убегал, причем из своей комнаты. Жаль, что лорд Нидем не держит дочь на привязи, хотя для этого ему пришлось бы отказаться от посещения притонов и игорных домов. Леди Фелисити – еще не самый распущенный представитель семейки Бруктон.

Лиззи кивнула. Она твердила это себе каждый раз, когда появлялось желание удавить эту девушку. Граф Нидем был слишком горькой пилюлей для любого предполагаемого жениха. Громадное состояние должно было бы подсластить перспективу женитьбы на его дочери, но мысль о таком тесте в качестве приложения заставляла их смущенно отступаться. К тому же Фелисити отказывалась рассматривать любые матримониальные предложения от соискателей, чей титул был менее значимым, чем у ее отца.

– Как бы то ни было, мисс, вы не можете приютить в своей комнате голого мужчину и оказаться после этого без обручального кольца на пальце.

Мэг снова нахмурилась и стала похожа на мышку.

– Робби был голым?

– Ну... да. – Лиззи сгорала со стыда. – Образно говоря, это так.

– Хм. – У леди Беа подпрыгнули брови. – Как может джентльмен оказаться голым, причем образно говоря?

Лиззи не могла поднять глаз на пожилую женщину.

– Было темно. – «После того, как Робби задул свечу». – Я, правда, не видела... – «Все, что хотела бы».

Леди Беа наморщила лоб.

– Не важно. Он обнаженным находился в твоей комнате, так что обязан жениться на тебе. Изумлена, что он не сделал тебе предложение, едва за мной закрылась дверь. Если кто-то проговорится об этом...

– Надеюсь, никто.

– Кто-нибудь всегда пробалтывается. Хорошо, что только лорд Питер видел, как Уэстбрук лез в ваше окно. Полагаю, можно всегда оспорить его слова, коль скоро никто так и не увидел графа у вас, но все же нет дыма без огня.

Мэг согласно кивнула.

– А уж Фелисити не даст погаснуть пламени.

– Нет, в этом случае едва ли. – Леди Беа погрузила свое объемное тело в мягкое кресло у камина. – Она явно хочет сама заполучить Уэстбрука... при том, что он так же явно не желает ее. Думаю, он сделает тебе предложение сегодня утром, так что давай, Лиззи, одевайся и выходи. Можно было бы надеяться, что он обратится сначала ко мне как к твоей наставнице, но, если учесть, что он знал тебя еще ребенком и к тому же является ближайшим другом твоего брата, наивно полагать, что будут соблюдены все формальности.

Лиззи отерла повлажневшие вдруг ладони о ночную сорочку.

– Вы действительно считаете, что он сделает мне предложение?

– А как же иначе? Он ведь так эффектно скомпрометировал тебя. Конечно, сделает. Наверное, уже подыскивает имение для вас.

Мысль о том, что Робби предложит ей руку и сердце, заметно улучшила настроение Лиззи.

Проклятие!

Робби затаился за подстриженным под медведя кустом. Он возвращался с прогулки по Лендал-Парку, где пытался обрести душевное равновесие. Ему предстояло еще несколько дней провести в гостях в этом чертовом доме. Хотелось придушить каждого из гостей Тинуэя, упоминавшего имя Лиззи. Именно эта участь едва не постигла далеко зашедшего лорда Питера. Робби с усилием разжал кулаки. Каждый раз, когда вспоминался разговор за завтраком, ему хотелось ударить по чему-нибудь, предпочтительнее всего по физиономии лорда Питера, так чтобы внешность этого человека отражала его отвратительный характер. Таким поступком граф оказал бы неоценимую услугу всем женщинам.

Робби надеялся, что ему удастся проскользнуть в дом незамеченным и избежать встречи с лицами, желающими обсудить вчерашнее происшествие, но менее чем в двадцати футах от себя увидел Лиззи, рассматривавшую один из кустов необычной формы. В солнечных лучах ее длинные ноги просвечивали сквозь тонкий муслин платья. Боже! Он отер вдруг вспотевшие ладони о штаны. Муслин надо бы запретить законом или разрешить носить его только в тени, а не в лучах просвечивающего насквозь солнца.

Робби плохо спал. Всю ночь его мучили видения белой кожи Лиззи, ее восхитительных маленьких грудей с нежными розовыми сосками, золотистых волос, то струившихся по спине до поясницы, то прикрывавших груди, не говоря уж о тех, что выделялись отдельным лоскутком меж ее бедер.

Робби уже был готов излить свое семя тут же, в этом треклятом саду Тинуэя, если бы ему вдруг не пришла мысль о побеге.

Это лучший выход.

Нужно пробраться в комнату незамеченным. Он выбрал этот маршрут, потому что путь проходил по наименее посещаемому участку сада. Тинуэй с самого начала отговаривал женщин ходить в эту часть его владений, мотивируя свой совет тем, что место не соответствует их тонкому вкусу. Что же Лиззи не вняла предупреждению и пришла сюда?

Придется выбирать окружной путь, чтобы добраться до комнаты. Он выглянул из-за другого бока «медведя», но тотчас же нырнул обратно. Леди Фелисити, уперев руки в бока, оглядывала окрестности. Ее ноздри трепетали. Господи, неужели она, как собака, вынюхивает его?

Что же так привлекло сегодня всех в этот кустарник? Эта часть сада была изрядно запущена. Например, «медведь», за которым он прятался, давно нуждался в стрижке. Стоило только посмотреть на его...

У Робби глаза вылезли из орбит. Куст, который он принимал за медведя, был вовсе не медведем, а огромной женщиной. Очень крупной, беременной и совсем голой, совершавшей странные манипуляции своими обросшими пальцами.

У Тинуэя, очевидно, полоумный садовник. Хотя барон и сам со странностями. Робби никак не мог понять, почему леди Беатрис приняла предложение Тинуэя погостить у него.

Фелисити двинулась в его сторону, и Робби сразу ощутил себя Одиссеем, вынужденным проскользнуть между Сциллой и Харибдой. Ладно, было хотя бы ясно, кто из них шестиглавое чудовище. И вдруг ему в самом деле захотелось быть затянутым в какой-нибудь водоворот.

Робби покинул свое убежище, представлявшее собой нечто среднее между женщиной и медведицей.

– Лиззи, – негромко окликнул он девушку. Он боялся, что Фелисити обладает собачьим слухом. – Прогуляешься со мной? Ты не против? – Он вцепился в ее локоть в попытке увести от неприятностей.

– Робби. – Лицо Лиззи озарилось радостной улыбкой. – Ты искал меня?