Глядя на карты Флита и его долины и изучая археологию местности, легко представить развитие Лондона как стройную череду снов или галлюцинаций. Здания возводятся и сносятся, дорожные покрытия меняются, чтобы впоследствии уйти в небытие, дворы и проулки исчезают и возникают вновь, двери и лестничные марши строятся и рушатся, через прежде необитаемые районы прокладываются дороги, переулки превращаются в улицы, роется множество колодцев, водостоков, погребов, обреченных уничтожению. Вот из слоев грязи достают блюдо с изображением женщины рода Тюдоров, а вот антропоморфную голову скульптуры XIII века. В илистом дне Флита похоронены игрушки, сосуды, курительные трубки, иконные доски, броши, горшки, чаши, кружки, пряжки, булавки, обрывки тканей. Вот изразец с отпечатком пальца маленького ребенка. Поистине, таково течение истории!

Флит издавна ассоциировался с преступностью и болезнями, не в последнюю очередь из-за тюрьмы «Флит», расположенной на восточном берегу. Это место с ужасающей репутацией впервые упоминается в источниках XII века, а значит, построено оно на несколько десятков лет ранее. Тюрьма располагалась на одном из двух островков Флита, соединенном с большой землей мостом; вокруг «Лондонской клети» шел ров 33 фута шириной. Посреди рва возвышалась каменная башня, высокая словно гора. Она, вероятно, была сестрой Белой башни Тауэра. На прилегающей территории найдено несметное количество чашек и кружек; на одной сохранилась надпись: «Дж. Хёрст, Лондонская клеть». Тюрьма существовала 800 лет, ее снесли в 1845 году.

Вдоль русла Флита обитали и другие криминальные соседи. Некий дом около Смитфилда, выходящий на реку, в XVIII веке стал пристанищем воров и грабителей разного пошиба. В доме имелся люк-ловушка, ведущий прямиком в речные воды, таким образом жертвы преступников частенько буквально смывались. Какого-то моряка заманили в ловушку, а затем ограбили и раздели; «к Блэкфрайерс он приплыл уже трупом». Когда так называемый Ветхий дом на Вест-стрит снесли, в его подвалах нашли горы человеческих костей. Тернмилл-стрит была знаменита борделями, а Сафрон-хилл — грабителями. Уильям Пинкс в книге «История Клеркенвелла» (1881) отмечал: «Порок любого рода процветал в этом районе, и никакие меры не способствовали его искоренению; приписанных к нему полицейских не боялись, но запугивали».

Лестница, ведущая к замурованному Флиту

Связь Флита с болезнями была не менее тесна, чем с криминалом. В XII веке монахи монастыря Уайтфрайерс жаловались на смрад, который перебивал аромат ладана, и сообщали, что несколько братьев скончались от отравления «гнилостными испарениями». В 1560 году городской врач заявил, что во время эпидемий лихорадки и чумы в «зловонных потоках» близ Флита гибнет большая часть Лондона, ибо «они в скорейшие сроки принимают заразу и разносят ее на длиннейшее расстояние». Вспышка холеры в тюрьме «Клеркенвелл» в 1832 году была также связана с потреблением нечистых вод. То был один из самых загрязненных районов столицы.

Не раз создавались планы по выводу Флита на поверхность городского пространства. Был разработан проект сооружения под площадью Людгейт обзорной платформы, с которой можно было наблюдать за подземной рекой. Так что река еще не до конца утратила необъяснимую власть над воображением лондонцев. На углу Уорнер-стрит и Рей-стрит, на мостовой перед пабом «Кучер и лошадки», есть неприметная решетка. Если наклонить к ней ухо, можно услышать мощный рокот подземной реки. Она жива.

В книге «Путешествие на край ночи» (1932) французский романист Луи-Фердинанд Селин упоминает le communisme joyeux caca. Что в буквальном переводе означает «веселый коммунизм дерьма» — великолепный девиз для путешествия в лондонскую клоаку. Это поистине дорога во мрак. Ведь канализация есть вместилище вселенской скверны, субстанций, которые извергаются нашими телами и смываются прочь. В ней скапливаются все отходы мира, выброшенные на улицу или отправленные на свалку. Там покоятся дрянные, отвратительные или просто старомодные вещи. Она — утроба гнили и разложения.

Канализация всегда была символом смерти. В документе XIX века находим следующее утверждение: «Если взять карту Лондона и пометить районы, в которых постоянно наблюдаются эпидемии лихорадки… то вы без сомнений и с поразительной точностью нарисуете план городской канализации». Путь распространения лихорадки безошибочно повторял контуры подземного лабиринта. Несколько вспышек холеры были тесно связаны с расположением зловонных подземных каналов.

Согласно лондонским преданиям в городской канализации обитают жуткие чудовища, к примеру, крысы размером с кошку. «Я частенько видывал не меньше сотни крыс разом, — признавался золотарь XIX века. — Им ничего не стоит напасть на человека, если они понимают, что им негде укрыться». В коллекторах царила нездоровая жара. Однако в некоем извращенном смысле они способствовали возрождению жизни. В прошлом экскременты повсеместно использовали в качестве удобрения; в связи с этим возникали проекты откачки содержимого лондонской канализации для полива близлежащих пашен.

«Крысолов». Из книги Генри Мэйхью «Лондон рабочих…», 1851–1862 гг.

Если в Лондоне древнеримского периода и существовала канализация, то следы ее не сохранились. Типичное римское жилище без нее не обошлось бы. Собственно римская канализация действовала до 1913 года. В Йорке есть остатки древнеримской системы сливов. Однако такое впечатление, что в Лондоне она разрушилась и превратилась в прах, ибо мы не находим ни одного фрагмента. Впрочем, не исключено, что ее останки все же покоятся на большой глубине.

Роль канализации в средневековом Лондоне выполняли реки, ручьи и канавы, в конце концов впадающие в Темзу. Выгребные ямы кирпичной или каменной кладки также были общественными; их откачивали еженедельно или раз в две недели муниципальные рабочие, которых называли «фермеры отхожих мест». В 1326 году один из них по прозвищу Ричард-грабельщик упал в собственную выгребную яму и «погиб ужасной смертью, захлебнувшись в экскрементах». Насосы для откачки фекалий в подземной дренажной системе были впервые применены в Лондоне в XIII веке, во время правления Генриха III.

Но этого было недостаточно для удовлетворения потребностей горожан. Некий Уильям Спрот в 1328 году подал жалобу на соседей, Уильяма и Адама Мейр, в связи с тем, что их клоака, или содержимое сливной трубы, переливалась к нему через стену. В 1347 году двоих лондонцев обвинили в том, что определенные запахи проникают в соседний погреб. В 1388 году был издан закон, согласно которому «уличенные в нанесении ущерба или загрязнении канав, рек, водоемов и воздуха Лондона» подлежат наказанию. Казалось, с разливами Темзы и то легче совладать. Рос город, а с ним нарастала и вонь.

По закону 1531 года была создана официальная комиссия по канализации, которая отвечала за состояние существующей системы коллекторов и строительство новых. Имелось девять подкомиссий: Сити, Вестминстер, Холборн, Финсбери, Тауэр Хамлетс, Гринвич, Сент-Кэтринз, Поплар и Блэкуолл. Под землей уже действовала разветвленная дренажная система, впрочем, ее функция заключалась в очистке лишь поверхностного слоя воды; отходы же частных домов по-прежнему сливались в выгребные ямы и затем использовались в качестве удобрений или незаконно выливались в Темзу.