А Макс…он ничего не планировал, просто снял свои джинсы, совсем не заботясь о том, что под ними у него ничего не было и, стрельнув в меня игривым взглядом, потащил за собой в душ. Шокированную и смущённую. Но я не пыталась опускать глаза или даже мимолетом смотреть на него. Просто намылилась поверх белья, хорошенько потёрлась, а когда смыла с себя всю пену, уловила потемневший взгляд мужчины на моё тело. К сожалению, я не учла тот факт, что белая майка из тонкого хлопка, это, то же самое что без неё. Особенно в мокром виде! Все ужасно липло к телу и просвещалось.

Хорошо, что в душе было тесно, и Макс не мог отстраниться, чтобы посмотреть ниже. Но для возбуждения ему оказалось достаточно и коричневых, маленьких сосков, которые дерзко торчали из-под майки.

— Нет! — сразу отрезаю я, прикрывая грудь руками, когда вижу изменения в его лице.

Но Макс опять игнорирует меня, обхватывает мои запястья, заводит руки над головой и вжимает спиной в стенку душа. С грохотом. Настойчиво и яростно. Словно бешенный, голодный, неудержимый!

Страшно и сладко одновременно!

— Макс…

— Перестань произносить моё имя так эротично! — обрывает он меня, склоняясь к моим губам, запечатлев легкий поцелуй. — Или я не удержусь и трахну тебя прямо сейчас, — шепчет мне в рот, прикусив нижнюю губу.

Ну как тут противится, когда всего лишь от одного поцелуя, моё тело сразу охватила сладостная истома, а после его игривого укуса, по венам прошла дрожь. Ноги совсем не держали и мысли путались, а внизу живота образовалась свинцовая тяжесть, от которой мне безумно хотелось освободиться.

— У нас ничего не будет. Даже не надейся, — не слишком уверенно говорю, а Макс дарит мне обворожительную улыбочку и снова целует в губы. Быстро, чтобы не успела опомниться.

— Ты меня хочешь. Я вижу, — шепчет в ответ, загоняя меня в угол. Неужели это так очевидно!

— Это ничего не меняет! — отрезаю.

— Такая серьезная, упрямая и всё время очень много думаешь! Ты случайно не учительница? — спрашивает, и я не понимаю, к чему он ведёт.

— Причём здесь это, у меня есть пар…, - пытаюсь напомнить я, но Макс обрывает меня ещё одним поцелуем.

— То, что мы сделаем, не будет считаться изменой, — вдруг говорит он.

— Что ты хочешь? — спрашиваю, судорожно сглотнув. И знаю, что он не предложит ничего пристойного, а так хотелось узнать…

— Просто поиграем, — отвечает, отсоединяя мою свободную руку от стенки душа, направляет её вниз, и прижимает ладонью к своему огромному возбуждённому члену.

Ахаю и отдёргиваю руку, но он сразу возвращает её обратно, к своей плоти. Держит меня, вжимается всем телом, и я понимаю, что не могу сопротивляться. Точнее…не хочу.

— Это не измена? — удивляюсь я, вспомнив его слова.

— Ну, врачи тоже трогают своих пациентов. Ты думала, что я доктор, так пусть я буду гинекологом…, - говорит он, а в голосе веселье.

И откуда он только такой взялся!

— Может я и наивная, но не дура, — отвечаю.

— Замолчи и расслабься. Учись наслаждаться жизнью, пока не вышла замуж, — шепчет он, как змей искуситель, направляя мою руку вверх-вниз. Показывая как надо, и что от меня требуется. И спустя несколько таких движений, я сама машинально вожу ладонью по его члену, а Макс, тем временем прижимается пальцами к моему клитору поверх трусиков и начинает водить круговыми движениями.

Первое что я делаю, это дергаюсь от неожиданности, но он так ловко играет с моим самым чувствительным комком нервов, что я мгновенно теряюсь, и забываю обо всем на свете.

— Продолжай! — хрипло напоминает мне Макс, и я понимаю, что моя рука на его органе, перестала двигаться. — Води по нему с той скорость, с какой бы тебе хотелось, чтобы водил я, по твоему клитору.

Я уже и не думала о сопротивлении. Мне хотелось разрядки, хотелось большего, и всего. Это как раз та стадия, когда здравый ум перестаёт функционировать и остаётся только оголённые ощущения, которые сводят тебя с ума.

Я держала в руках член Макса, трогала, гладила, изучала его на ощупь, но не смотрела. Он был большим, даже очень, длинным и толстым настолько, что мои пальцы, не смыкались в окружности. Вода и мыльная пена, помогали мне беспрепятственно скользить по его бархатистой глади, в любом темпе. А я хотела быстро. Сразу. Пока не пришла в себя…

После пятисекундной заминки, моя рука вновь приходит в движение и набирает темп. Макс играет своими пальцами с моим клитором и вторит моему движению.

Кабинка душа заполнилась моими стонами и рыком Макса. Весь мир вокруг, словно застыл. Были только я, он и движение.

Секунда-вторая и Макс издаёт что-то подобное на хрип, поддается бёдрами в такт движения моей руки, вдалбливается в неё несколько раз и кончает мне на живот. Одновременно ускоряет движение своих пальцев, унося меня следом за собой. Я кричу от невероятного экстаза, настигшего меня всего за несколько секунд, и теряю почву под ногами. А Макс не теряется, сразу ловит меня одной рукой, крепко обхватывая талию, отрывает от пола, и, прижав к своему мокрому телу, быстро уносит в спальню…

Рокси.

Сказать, что я сожалела, винила себя, корила — это ничего не сказать!

Макс принёс меня в спальню, аккуратно опустил на кровать и хотел поцеловать, но я отстранилась от него, отвернулась настолько, насколько позволяли наручники. Он не настаивал на продолжение, но и не давал возможности остаться наедине самой с собой, чтобы подумать, мысленно попинать себя, или поплакать. Обнял сзади, окутав в прежний захват наших сцеплённых рук, прижал к своей груди и зарылся носом в области шеи и плача.

— Ты не виновата, — прошептал он.

— А кто виноват? — бросаю раздражённо. — Гинеколог?

Я чувствую, как он смеется за моей спиной, но пытается не показывать этого, чтобы не обидеть меня. Наверное…мне так хотелось.

— Я признаюсь ему во всём…, - рассуждаю в голос.

— Можешь ещё познакомить нас, — вдруг бросает он, и я слышу в его голосе что-то на подобии сарказма. — Как только он меня увидит, так сразу поймёт, что ты просто не устояла перед моим обаянием и простит тебя.

— Не смешно! — огрызаюсь, пытаясь убрать его руку со своей талии.

— А ты перестань нести чушь и впадать в депрессию! Я тебя даже ещё не трахнул! — говорит он недовольно, и я фыркаю. — Всё остальное — просто легкое развлечение.

— Ты такой самовлюблённый эгоист! — рычу, продолжая вырываться, но он ещё сильнее меня к себе прижимает. — Для тебя хоть что-то имеет ценность? Чувства! Отношения! Любовь!

— Это всё — бред! — отрезает он, и я замираю.

— Почему? — спрашиваю шепотом.

— Спи! — бросает. — А если будешь продолжать в таком духе, и ныть из-за этой небольшой разрядки, тогда я тебя точно возьму, чтобы уже был повод для этого глупого безосновательного самобичевания!