Только плащиком, самым краем, повел так чуток перед Фантиновым лицом — и замер.

А в коридоре стук-грюк, чьи-то шаги; наконец выходит во внутренний дворик… ну точно, усатый и заспанный охранничек, зевает в пол-лица, неспешно штаны приспускает и журчит себе прям на ближайшую клумбу. Отжурчал, штаны подтянул, в ухе почесал, обратно поплелся.

…И почему Фантин не пошел в охранники? Харч, монета — и, смотри ж ты, никакого напряга, знай поливай себе цветочки хозяйские по ночам. Благодать!

— Проморгали мы дверцу, — шепчет он, понемногу приходя в себя.

— Почему же проморгали? И почему «дверцу»? Там их две, вторая напротив первой.

— Что ж вы, мессер, молчали?!

— Решил, сам заметишь.

— Может, вы еще о чем умолчали?

— Может, — соглашается магус. — Там видно будет. Что дальше делаем?

— Дальше? Забросим крючок. Во-он туда, где на втором этаже галерейка идет. Подымемся по веревочке — и войдем легко, без шума, по-хозяйски. Причем, заметьте, не нужно ни двери взламывать, ни стражу обходить, ни потом по дому шастать, искать нужную лестницу, комнату и все такое.

— Ловко.

— А то!

Сказано — сделано. «Кошка» заброшена со второго раза, надежно клацнула когтями о каменный барьерчик — лезь, хозяин, и будь спокоен, не подведу!

Не подвела. И вообще больше накладок никаких не случилось: Фантин взобрался как по маслу, тихо и аккуратно. Мессер Обэрто — тоже.

Галерейка, значит. Обегает весь второй этаж, по квадрату; на каждой стороне — две двери, по углам. Где библиотека синьора Леандро находится, ясно: вон она, из нее одной во внутренний дворик окно нормальное выходит, все остальные либо чересчур высоко от пола, только для освещения, либо вообще в них витражи, через которые наружу не очень-то повыглядываешь (ну и внутрь, соответственно, тоже). Через такие не пройдешь, застрянешь — поутру тебя и обнаружит проснувшийся охранник, в проеме оконном висящего.

Не наш метод.

Мы, пояснил Фантин магусу, через дверь войдем, как люди приличные, не лишенные светских манер. Та-ак, нажали, провернули, отмычку спрятали в кармашек мяконький (чтоб не звякала). Итак, прошу!

Коридоры здесь не предусмотрены, сама галерея вместо коридора. А мы входим сразу в комнату, которая обычными дверьми соединена с двумя соседними. Фантин и магус сейчас стоят на стыке левого крыла и задней части дома… передняя — фасад, а как называется противоположная — фазад? Лезвие Монеты хмыкает: неважно как, главное — они сейчас здесь и знают, куда идти.

Но, собственно…

— Все, — говорит Фантин. — Я, что требовалось, выполнил. Позвольте откланяться. Только сперва давайте расчет произведем.

— Что с тобой?

— Ничего, мессер. Я вас на виллу провел, в дом помог проникнуть? Чего ж еще? До самой библиотеки с вами идти — уговора не было. Не согласился б я на такое, это ж, не серчайте, натуральное самоубийство. Вы, конечно, знатный маг, спору нет. А только здесь не одни призраки водятся. Слыхивал я, в тутошнем домике и линчетти встречаются, которые по ночам спящих душат, и фолетти, и прочие «малые».

— Ты веришь в сказки? А ведь вроде из детского возраста уже вышел, — качает головой мессер Обэрто. — Пойми, чудак, мне надобно воссоздать ситуацию, в которой действовал похититель перстней. Он не применял магию — и мы не будем. Он не знал точно, как дом изнутри устроен, — и я тебе не подсказываю, хотя был здесь и знаю, что где. Он проник ночью — и мы так поступили…

— Он валяется где-нибудь под забором с перерезанным горлом — и мы туда отправимся?

— Да нет здесь никаких линчетти и фолетти! — вспылил магус. Стоит, очами молнии пускает, презлющий, будто гадюка растревоженная; разве что не кусается. — Вот что, — шепчет, — ты меня лучше не зли. Пойдем дальше, времени у нас немного, а мы почти ничего и не сделали. И, кстати, заодно можешь поглядывать по сторонам — решай, что в плату возьмешь.

И рукой хозяйским жестом поводит, мол, бери, не жалко. Оно, конечно: чего жалеть, если все равно имущество чужое. И надобно вам сказать, знатное — одна мебель чего стоит! Сундучищи вдоль стен — да с резными орнаментами, с блестящими застежками, с ин-крус-та-циями! А буфеты!.. а в буфетах! — гляди, хоть и темно, а видно же, каких вещиц понапихано: и каркас из серебра, чтоб, павлинью кожу на него натянувши, набить блюдо сластями всевозможными; и солонка, и ложки, и вилки с ножами. Отдельно возвышается судок-неф в виде махонькой каравеллы, полкою ниже — блюда и чаши, и сосуды из венесийского стекла, две конфетницы-дражуара, набор уховерток и зубочисток (каждая, если глаза Фантину не врут, из чистого хрусталя, да золотом отделаны! да на черенках по жемчужине вот такенной!). Взгляда от красотищи этой не отвести, а руки, руки сами тянутся, чтобы прикоснуться, огладить, сунуть в карман!..

Только — нельзя.

— Не пойдет, — заявляет Фантин. — Я, мессер, не совсем ведь еще дурак, чтобы такие приметные вещицы хватать. Мы, конечно, воссоздаем ситуацию и все такое, но давайте обойдемся без перегибов. Тот, кто перстеньки увел, сдуру это сделал, поверьте. Сейчас он или покойник, или вот-вот им станет. Продать их не продаст, даже по отдельности. А заляжет на дно — скоро его и вычислят. Или местные, альясские (как думаете, рады наши, что на столько времени промысел застопорился?), или вон вы же его за мягкое место и возьмете. Так ли, эдак — толку с побрякушек краденых он не поимеет, а головы лишится. Поэтому, мессер, я предпочитаю звонкую монету: может, получу в результате чуть поменьше, чем с каких-нибудь камушков, зато — наверняка.

— Тогда тем более не стоит останавливаться на полпути. Здесь синьор Леандро вряд ли прячет свои сбережения. А вот в библиотеке…

Подумал Фантин, почесал в затылке — да и махнул рукой.

— Ладно, — соглашается, — пойду дальше. Но если что…

— Тех, кто работает на меня… или со мной, я в обиду не даю.

— Вы сказали, мессер.

Пожалуй, должной весомости и — тем паче — угрюмой решительности в голосе Фантина не хватает. Побудешь тут решительным, как же! Тут бы живым-здоровым побыть еще чуток.

Они покидают комнату с пиршественными принадлежностями и проникают в следующую. Судя по висящим на стенах клинкам, это оружейная славного рода Циникулли, причем оружейная немалая, собираемая давно и с тщанием.

Было бы время, Фантин бы отнесся к ней с надлежащим вниманием и кое-что себе присмотрел, а так…

Дальше идем.

А вот дальше — нужно поосторожнее. Из-под следующей двери сюда, в оружейную, падает полоска света — правильно, именно там, в этой комнате за дверью, Фантин и магус видели со двора зажженные свечи. Или другое что-нибудь, что горело: растопленный камин, фонарь, пожар, наконец… нет, не годится пожар, он бы уже полыхал на всю виллу и сейчас бы здесь было шумно, дымно и стремно.