В столовой были сервированы столы, маленькая игорная комната на противоположной стороне вестибюля предназначалась для самых серьезных игр среди непримиримых соперников и была уже готова: крытый зеленым сукном стол был вычищен так, что ни крошка пыли, ни ниточка не могли помешать падению костей. Новая колода карт ожидала, пока ее откроют, в подсвечниках стояли ни разу не зажженные свечи, графины были наполнены спиртным.

Довольная Серена поспешила наверх. Большой салон еще только готовили к вечеру, но на первый взгляд все было в порядке. Она велела расставить побольше свеч и уже собралась идти в свою спальню в противоположном крыле дома, когда из библиотеки вышел отчим:

— Показалось, что я слышу твой голос, Серена. Зайди. У меня Бредфорд, хочет пожелать тебе всяческих благ.

Он добродушно потер руки, но в его голосе звучали раздраженные нотки, а глаза недобро блестели.

Серена ненавидела графа Бредфорда. Но у него закладная на этот дом: единственный способ, с помощью которого генерал смог устроиться с такой роскошью.

Предполагалось, что все расходы непременно окупятся и деньги по закладной будут выплачены не более чем за два года. Серена всегда считала подобный прогноз вполне реалистичным.

— Я только собиралась снять шляпку и ротонду, сэр, — отговорилась она, направившись к коридору.

— Сделаешь это позже. Бредфорд хочет тебя видеть.

Генерал сильно, до боли, сжал ее руку, но Серена немедленно вырвалась.

— Хорошо. Но я подумала, что могу более гостеприимно приветствовать его милость, если сниму уличную одежду.

Она протиснулась мимо отчима и вошла в библиотеку.

Граф Бредфорд был вдовцом — на вид лет около шестидесяти. Густая, львиная грива серебряных волос обрамляла лицо с характерными резкими чертами. Его странные, почти бесцветные глаза были абсолютно непроницаемы, не выдавая никаких эмоций. На лице обычно играл румянец, характерный для человека, пристрастного к бургундскому.

Серена прямо с порога присела.

— Добрый день, милорд.

— А, прелестная Серена. Подойдите поближе, дорогая. Позвольте взглянуть на вас. Я не видел вас с самого Брюсселя!

Серене, остро сознававшей, что отчим стоит за спиной, не оставалось ничего, кроме как пройти в библиотеку.

— Когда вы прибыли в Лондон, милорд?

— Неделю назад, но у меня были дела в деревне. Весьма скучные и утомительные. Надоедливые арендаторы… но не стоит забивать этим вашу милую головку!

Он поднял лорнет и стал изучать Серену с откровенно хозяйской ухмылкой, от которой ее едва не затрясло.

— И в самом деле ужасная скука, милорд, — бросила она, отходя в сторону, поближе к буфету. — Наполнить ваш бокал?

— Пожалуйста.

Он не сводил с нее взгляда, пока она наполняла бокал. Эти странно бесцветные глаза обладали свойством выводить ее из себя.

— А теперь, если вы не против, пойду сниму шляпку и ротонду.

Она проворно прошмыгнула мимо отчима, присела перед графом и выскользнула из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. И только оказавшись в вестибюле, не смогла сдержать дрожь. Она сама не понимала, чем ей так неприятен Бредфорд. Отчим пресмыкался перед ним, вел себя так, словно граф был его лучшим другом, и все-таки Серена знала, как он боится этого человека. Впрочем, неудивительно: Бредфорд обладает над генералом властью кредитора.

Она поспешила к себе, захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Жест был автоматическим. Она давно усвоила неприятный урок: никогда не оставлять дверь незапертой под крышей дома отчима.

В камине будуара приветливо горел огонь. Сняв ротонду и шляпку, она уселась и протянула ножки в элегантных полусапожках к железной решетке.

Как странно, что Себастьян оказался в доме Абигайль в тот момент, когда Серена планировала примирение, как только окажется подальше от надзора отчима. Себастьян прав: невозможно жить на одном участке в несколько квадратных миль и не столкнуться друг с другом, даже если ее не пускают в гостиные, которые часто посещает Себастьян. Как глупо с ее стороны полагать, что этой встречи не произойдет! Она поверила, что может жить в Лондоне, держать банк фаро, строить собственные планы и напрочь забыть о страстной идиллии, случившейся три года назад…

Но конечно, это ей не удалось. Воспоминания жили в ней, стали частью ее души. Обрамляли каждую мысль о будущем, каждую надежду на то, какой должна стать ее жизнь. И она невольно сравнивала их с безнадежным унынием ее нынешнего существования.

Не находя себе места, она встала и стала мерить шагами комнату, от двери к окну и обратно. Да, ее существование жалкое, но ведь все может измениться. Скоро у нее будет достаточно своих денег, чтобы сбежать. Каждое утро она делала подсчеты вчерашних операций и брала немного, чтобы не возбуждать подозрений. Генерал, хоть и был безобразно жаден, охотно передоверял ей утомительную бухгалтерскую работу. Он ни за что не сознался бы, что она гораздо умнее и способнее его в подобных сложных делах, и громко рассуждал, что обязанность женщины — вести домашние счета. Серена с ним не спорила.

Но он украл у нее деньги матери, большую сумму, которая должна была перейти к Серене по достижении совершеннолетия. Все состояние таинственно исчезло. Сначала Серена винила доверчивость матери, неспособность видеть ни в ком дурное, но в глубине души знала, что леди Элинор смертельно боялась второго мужа. Она ни в чем ему не возражала, даже если это означало, что дочь останется нищей и в лапах генерала.

Серена остановилась. Не стоит растравлять себя горечью воспоминаний. А прогнать их можно, только если что-то делать.

Она надела шляпку и ротонду и спустилась вниз по черной лестнице, чтобы не встретиться с отчимом. Напольные часы в вестибюле пробили четыре раза. Дом откроется для посетителей еще через четыре часа.

Фланаган, дворецкий, которого генерал унаследовал от матери Серены, появился откуда-то из кухни. Вернее, материализовался, как всегда, когда Серена была рядом.

— Снова уходите, леди Серена? — спросил он с явным неодобрением.

— На Сент-Джеймс-плейс. Прогуляться.

— Одна, миледи?

— Да, Фланаган. Я не стану отходить далеко от дома. — Она льстиво улыбнулась. — Вы прямо как мать-наседка, Фланаган. И я ценю вас за это. Но поверьте, ваши опасения совершенно напрасны.

— Если вы так считаете, миледи… — Он придержал ей дверь. — А если генерал спросит?

— Скажите, что я отдыхаю у себя в комнате. И что у меня разболелась голова. Меня не будет с полчаса.

Она вышла и быстро направилась к Сент-Джеймс-стрит.

Себастьян прибыл в Блэкуотер-Хаус на Аппер-Брук-стрит, как раз когда брат шел по улице с противоположной стороны. Он задержался у крыльца, ожидая Джаспера.

— Себ! Вот так сюрприз! Я ожидал тебя! — помахал рукой Джаспер.