Соня ориентируется на запах, страшный запах того мира, куда ещё не проникли люди, хотя мир этот существовал задолго до них и будет существовать ещё после того, как умрёт последний человек. Запах рассеян по всей сточной системе, и Соня несколько раз возвращается в одни и те же места, делая знаки на бурых стенах куском жёлтого кирпича. Наконец она отыскивает люк в стенке трубы, за которым лесенка опускается в небольшую камеру. В дне камеры зияет дыра колодца со скобками ступенек. Соня ставит ведёрко на пол камеры, опускается на колени и дышит из колодца. Запах идёт оттуда.

Повесив ведёрко на предплечье и всматриваясь в темноту внизу, Соня осторожно спускается по ступенькам, перехватывая руками заржавленные скобы. Она вдруг видит отражение своего огня в медленно текущей внизу подземной реке. Колодец обрывается над железным мостом, висящим у самой воды на опорах. Река не является творением человеческих рук, стены русла состоят из обычной коричневой глины со следами обвалов. В нескольких метрах выше по течению Соня видит отмель, образованную вымытой из стены глиной. Вытянув вниз ногу, Соня убеждается, что глубина реки едва ли выше её колен, спускается с моста и идёт по илистому дну против слабого тока воды. Находясь уже у самой отмели, она замечает их.

Они горизонтально стоят на стене за отмелью, будто лёжа в воздухе. Их двое. Ростом они не выше Сони. Их лица цвета белой плесени испрещены кожными наростами, наводящими странный ужас. Их головы покрыты чёрными иглами вместо волос. Их узкие чёрные глаза лишены зрачков и не отражают огонь, как матовая пластмасса. Они больше похожи на чучела, чем на живые существа. Резкая головная боль обозначает для Сони начало телепатического контакта с подземным народом, не умеющим говорить.

Подземный народ выражает презрение Сониной глупостью, приведшей её сюда, потому что существование Сони здесь невозможно, в силу большого ряда уже прервавшихся здесь существований особей Сониного вида. Гибель Сони неизбежна, и она, не понимая этого факта, достойна презрения. Гибель Сони неизбежна.

Дорога в каменный лес, молча отвечает им Соня. Дорога в каменный лес.

Непонимание цели Сониного движения к каменному лесу наталкивается на область её внутренней сущности, недоступную органам мозгового зрения подземного народа. Нелюди подвергают Соню внезапной телепатической атаке, от которой она растерянно садится в песок, закрыв глаза, и пытается вспомнить, где находится. Из косо поставленного ведёрка в реку стекает немного горящей жидкости и быстро гаснет. Вспомнив себя, Соня видит, что нелюди приблизились к ней, она очень хочет выплеснуть на них огня, но не делает этого. Они сразу пытаются убить Соню, разорвав ей мозг, но не могут. Тогда они понимают, что Соня не человек.

Кто ты. Ты не похожа ни на живых, ни на тех, кто ходит после смерти. Скажи кто ты.

Дорога в каменный лес, молча отвечает им Соня. Знаете ли вы о ней.

Мы знаем о ней. Скажи кто ты.

Соня закрывает рукой глаза и открывает нелюдям свою сущность.

Их ужасные лица скривляются, выражая страх.

Чего вы боитесь, спрашивает Соня, а внутри неё медленно разворачивается чёрный клубок.

Нелюди отчаянно пытаются убить Соню. Их безъязыкие рты открываются, издавая резкий скрежет. Ледяные бриллиантовые винты вонзаются в голову Сони, изо рта её течёт кровь, но она уже начинает говорить то, чего не знает сама. Подземный народ падает на отмель и лезет к своей норе. Ледяные винты с треском рассыпаются в снежную пыль.

Отпусти нас, хозяйка.

Каменный лес, повторяет Соня вопрос. Каменный лес.

У неё перед глазами тут же возникает поле с гниющими стогами, одинокое дерево у края стерни и брошенный трактор у дерева. Отпусти нас, хозяйка.

Соня плюёт кровью и предсмертные корчи нелюдей разрывают ей кожу на кисти правой руки, прикрывающей глаза. Наступает тишина.

Через силу двигая непослушные ноги, Соня возвращается назад, не оборачиваясь на то место, где остались трупы подземных существ. Она знает, что сейчас происходит с ними, но не хочет этого видеть. Ей очень тяжело подниматься по стенке колодца вверх, она несколько раз останавливается и отдыхает, прижавшись грудью к скобам и закрыв глаза.

Соня появляется из отверстия в стене, напротив которого сидит Таня, уже под вечер. Её лицо сковано усталостью, вода уже еле горит на дне ведёрка. Они с Таней обнимаются, прижимаясь друг к другу, и ведёрко со стуком выпадает из разжавшихся пальцев Сони.

Опустившись на металлический пол у костра, где весело жарятся наловленные Любой крысы, Соня погружается в сон, полный переплетения ветвей, между которыми плавают шаровые звёзды бледных цветов, покрытые ледяным пухом негасимого пламени.

Поздним вечером Соня и Таня отправляются в путь. Лица их колет моросящий в темноте дождь. На невидимых хуторах воют околевающие, какой от холода, какой от голода, псы. Во мраке, не освещаемом даже звёздами, Соня отчётливо видит вдали сияние, о котором говорила Лиза, похожее на свет тонкого месяца, упавшего в глубокий лесной овраг. Путницы огибают Лизино озеро и поднимаются на пологий холм, откуда можно различить полосу леса на другой стороне поля. Соня пристально всматривается в темноту и никто не знает, что она видит там.

Наконец она начинает спускаться с холма, камешки кусают её за босые ступни. Свои ботики, удобные только при хождении по твёрдым поверхностям, Соня оставила Любе, получив взамен найденную некогда Любой на свалке опасную бритву, которая теперь, аккуратно завёрнутая в тряпочку, лежит в кармане Сониной куртки. Бритва очень нравится Соне, ибо о такой бритве она всегда мечтала, с удобной пластиковой ручкой и острым лезвием, чуть покрытым ржавчиной, похожей на засохшую кровь. Такая бритва режет хорошо, оставляя своим прохладным лезвием тонкие полосы острой боли. Да, Соня предпочитает убивать быстро и жестоко. Не нужно забывать, что наставницы её, жизнь и смерть, тоже грубы, как торговки детской печенью.

Щурясь от противного дождя, девочки погружаются в лес, стирающий из памяти уходящего в него человека всякое понятие о сторонах света и расположении городов. Их лица погружаются в море сырости, впитывая запахи гниющих трав, мокрой коры и трухлявой сердцевины упавших стволов. Как маленькие феи скользят они в темноте по узкой тропинке, кружащейся среди деревьев, одинокие и отрешённые от всего мира, от которого не ждут ни помощи, ни жалости, ни любви.

Белёсое сияние расцветает впереди, как осколок далёкого рассвета, и Соня ощущает благоговейный трепет, смешанный с холодной дрожью страха, приближаясь к талисману. Она даже не пытается представить себе, каков он, и что она будет с ним делать, когда найдёт, она просто решает увидеть его и может быть исчезнуть навсегда. Прикоснуться влажной поверхностью глаз к этому чистому свету, почувствовать, как прозрачное пламя свободы начинает ласково лизать твоё сердце. Ах, никто не может знать, как прекрасно будущее, которое наверно никогда не настанет… И ещё Соня думает о страже. Об огромном всаднике на чёрном коне. О красной звезде, горящей на его будёновке. О безжалостном взгляде вечных глаз. Об огненной сабле, рассекающей надвое ночные миры.