кельи и заботится «прежде о телесном благообразии, а потом о внутреннем хранении». Он допускает в монастыре телесные наказания; он определяет то, как стоять монахам в церкви: «Стисни свои руце и соедини свои нозе и очи смежи и ум собери»; он учил даже тому, чтобы братия молилась на показ: когда на нее смотрят миряне, «тогда паче»; он считал монастырь привилегией избранных и требовал для монастырей права владения имениями и деньгами, для материальной помощи народу; Иосиф видел в монастыре рассадник епископов, митрополитов, аристократии церкви. Само собой разумеется, что карать непокорных составляло необходимую принадлежность его учения; он был против всякой новой мысли, против всякой свободы; один из его учеников высказал даже следующее: «всем страстям мати мнение, мнение второе падение». Далее этого идти было нельзя!

Нил Сорский родился в 1433 году, т. е. только шестью годами ранее Иосифа Волоцкого. Он постригся в Кириллове. Прямо противоположно Иосифу утверждал он: «писания многи, но не все божественны суть». У него самодержавны и полновластны только Священное Писание и Канон, а святоотческие творения отпадают во вторую категорию. Нил вполне отрицает слепое отношение к букве писания, он прежде всего философ-богослов. Ни продолжительное служение, ни посты не составляют, по нем, заслуги; дурные помыслы делит он на восемь видов и разбирает их каждый отдельно, не оставляя без внимания и физиологии страстей. Он развил преимущественно жизнь в скитах, издавна сохранившуюся на севере; он отрицал право монастырей на земельные владения и не думал готовить иноков к высшей духовной иерархии; власть настоятеля в монастыре была для него только нравственной.

Трудно найти в истории церкви две более резкие противоположности, чем Нил и Иосиф. Оба они были современниками, и сравнение их обоих свидетельствует чрезвычайно ясно против тех, кто, благодаря поверхностности взгляда, обвиняет нашу православную церковь в какой-то, никогда небывалой, умственно-нравственной неподвижности; Нил и Иосиф — достаточные тому доказательства, и оба они признаны нашей церковью «преподобными»

С пропуском парохода «Казань» сквозь первый шлюз Белозерского канала, около 5 часов пополудни, мы были, так сказать, отделены от монастырских впечатлений дня и поставлены лицом к лицу с совершенно иными, чисто практического, торгового, рабочего характера.

Белозерск.

Путь но Белозерскому каналу. Белозерск. Городской собор. Белозерские комары и предания о них. Проход через шлюзы.

Если по Шексне встречалось сравнительно мало караванов, то здесь, в Белозерском канале, они потянулись бесконечной линией, вплотную, едва оставляя свободный путь пароходу, волна от которого, несмотря на тихий ход судна, шла своим гребнем в уровень с низким берегом и нередко взбегала на него.

Белозерский канал, открытый в 1845 г., в течение полувекового своего существования немало содействовал к развитию судоходства по Мариинской системе. Неумеренная ловля снетков, которыми так обильно Белое озеро, вызвала еще четверть века тому назад заметный упадок этого промысла; но убытки от того уравновешиваются усилением прогона судов по каналу. Канал проходит через город, в обход мелководного озера.

Канал (длина его 63 версты), пропускающий через три шлюза от 48 до 60 судов в день, настолько узок, что пароход, двигаясь тихим ходом, правым кожухом едва не касается берега, левым — вытянутых в линию судов. Каких только судов не встречалось здесь: барки, полубарки, белозерки, каюки, тихвинки, стародавние трешкоты — эти плавающие домики, все это тянулось бесконечной вереницей, покачивая в небе свои разнокалиберные мачты, по мере подваливания волны парохода. С судов и с берегов доносились веселые песни. Лица людей были совершенно ясно видны с палубы парохода, — рукой подать. Были сцены очень характерные.

Около семи часов вечера, доносившийся с берега звон колоколов возвестил о близости Белозерска; городок не замедлил появиться влево от парохода; он раскинулся по совершенно пологому, низменному берегу Бело-Озера, при Белозерском обводном канале. С XIII по XV столетие Белозерск был центральным городом Белоозерского удельного княжества, в состав которого входили Вологда и Устюг. Нынешний Белозерск построен, в XIV веке, когда жители ушли из «Старого Белозерска», находившегося в 17 верстах и известного тем, что там, по преданию, княжил брать Рюрика — Синеус.

Вход в Белозерский канал.

Город Белозерск.

Местный собор стоит в углублении, между высоких валов бывшего кремля, из-за которых его со стороны почти не видно. Собор имеет чрезвычайно своеобразный иконостас, вероятно конца прошлого века. На самом его верху, под куполом, высится большая раскрашенная деревянная фигура Спасителя и перед ним семь огромных деревянных светильников в лучах. Подле царских дверей, с обеих сторон, видны четыре меньшие, золоченые же, фигуры двух пророков и двух ангелов. На иконостасе имеется еще одна фигура Спасителя, в конхе[5], над дверями, тоже раскрашенная, но вместо светильников подле него ангел и символы Евангелистов. Этот иконостас сильно напоминает католические приемы искусства.

Когда пароход тронулся дальше, над Белым озером опускался светлый, летний вечер; путь продолжался по тому же каналу, но освещение уже было другое; тот же народ, те же бесконечные вереницы судов, покачивавших свои мачты, то же набегание волны на низкие берега и та же близость деревьев, ветви которых изредка хлестали по правому кожуху. По мере движения вперед, пароход удалялся от мест, освященных преподобным Кириллом, и близился к тем местам, где на каждом шагу должна была возникать память Петра I.

Во время ужина на палубе, комаров было такое множество, что пришлось с наветренной стороны, подле стола, жечь можжевеловые ветви. Молодцы матросы, в белых рубахах, отлично исполняли эту обязанность, и ветви весело потрескивали на невысоких жаровнях. На Белом озере так много комаров, что совершенно понятно, почему предание, в числе благодеяний, приписываемых преподобному Кириллу, упоминает и о заговоре им комаров. Целые тучи их заметны были в светлом полуночном воздухе. Словно огромные змеи, извивались продолговатые тучи комаров над окрестными лесами и болотами. Глядя на них, нельзя было не вспомнить одной южно-славянской сказки, передаваемой Буслаевым. В какие-то незапамятные времена вышел богатырь на поединок с нечистой силой-змеем; Господь помог ему осилить проклятого; не довольствуясь смертью его, богатырь решился сжечь тело и развеять пепел по воздуху, что и было исполнено; но тогда-то из остатков, из пепла нечистой силы-змея, образовались эти воздушные вереницы комаров и мошкары, бесконечные клубы которых носились и над пароходом. Но и более далекий север России, одолеваемый комарами, имеет подобные легенды. Таково, например, предание о Шишко, нечистом духе, в Мезенском уезде Архангельской губернии. Бог отказал Шишко в участке земли, и нечистый, озлобясь на Бога, ткнул