Он потер переносицу, тяжело вздохнул, а потом встал. Сумку, колчан и лук он повесил на плечо и опять вытащил нож. Сделав пять больших шагов, Коналл очутился на вершине холма. Он остановился, посмотрел на хижину и подумал о том, что могла принести его клану девушка, которая сейчас скрывалась за ее стенами.

Ивлин Годвин Бьюкенен. Ив.

Поджав губы, Коналл направился туда, быстро пересек утоптанный двор и… обнаружил, что труп серого волка исчез.

Коналл остановился и увидел неглубокую вмятину на снегу, где всего несколько мгновений назад лежал зверь. Он не заметил ни капли крови, хотя прекрасно помнил, как вонзил в грудь волка меч и как из раны хлынула кровь. Он посмотрел на лезвие. Сталь холодно блестела в сумеречном свете, на ней не было ни одного пятнышка.

Может, труп утащили другие волки? Но никаких следов, ведущих в лес, не было. И никакой волчьей шерсти тут тоже не оказалось.

Вдруг налетел холодный ветер, и создалось впечатление, будто на лес сразу опустилась ночь. Коналл вздрогнул. Он не был трусом, но его охватило пугающее чувство одиночества. Ему показалось, что ледяной ветер обнял его за плечи и грубо лизнул в щеку. Он вдруг отчаянно захотел кинуться в хижину и быстро запереться там.

Но Коналл заставил себя идти медленно. Он повернулся к дому спиной, чтобы не спускать глаз с темной стены леса. Оттуда донесся скорбный вой. Кто-то плакал высоким голосом и звал его сквозь сгущающиеся сумерки. Почувствовав позади себя дверь, он толкнул ее и обрадовался, услышав, как она с легкостью отворилась.

Коналл вошел внутрь и быстро запер жилище.

Сбросив лук с колчаном и большую заплечную сумку на пол, горец навалился на дверь и опустил засов в скобы. Когда Коналл повернулся, Ивлин заметила, что его лицо побледнело, а лоб был нахмурен.

– Волки вернулись? – спросила она, молясь про себя, чтобы это было не так. В этой маленькой хижине даже одной ночи наедине с мужчиной будет слишком много. Ивлин собиралась сказать ему, чтобы он как можно скорее отправлялся в путь. Ради его же собственной безопасности, разумеется.

«Хотя о моей безопасности тоже не стоит забывать», – мысленно добавила девушка, избегая его странного взгляда.

Коналл тряхнул головой, будто приходя в себя после кошмара.

– Нет, волков не видно, – ответил он, подобрал сумку, прошел мимо Ивлин, черной волчицы и сел на низкий табурет.

«Как-то очень быстро он освоился в доме!» – отметила про себя девушка. Коналл положил у себя в ногах сумку и принялся копаться в ее содержимом.

– Исчез даже тот, которого я убил, – произнес он.

– Исчез? – нахмурившись, спросила Ивлин, а Элинор проскользнула мимо нее и затрусила к Коналлу. Она обошла кругом его табурет и стала принюхиваться.

– Да исчез. – Он вынул из сумки небольшую бутыль и вытащил зубами пробку. Положив ее в ладонь, Коналл поднес бутыль ко рту и сделал несколько глубоких глотков. Пока он был занят, Элинор подошла к нему вплотную и принялась обнюхивать дно его сумки.

– Что это значит? – спросила Ивлин. – Элинор, ко мне.

Маккерик поставил бутыль на колено.

– Я хочу повторить, что волк, которого я убил, исчез. – Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на бутыль. – Хочешь меда? – спросил Коналл, протягивая ей питье.

Ивлин сначала решила отказаться. Но ее желание попробовать что-то еще, кроме растаявшего снега, было слишком сильным.

– Спасибо, – сказала она, беря бутыль. От сладкого густого запаха ее рот наполнился слюной. Но она не стала пить сразу, обратив внимание на то, что Элинор принялась скрести когтями сумку Коналла.

– Элинор, ко мне! – приказала она.

Горец взглянул на волчицу и махнул рукой.

– Пей мед, Ив, – беспечно сказал он. – Твой зверь не причинит моей сумке никакого вреда.

Ивлин не очень-то понравилось, что ей советуют, как надо обращаться с Элинор. Но она не стала больше медлить и поднесла бутыль к губам. Нежная сладость меда, попав в рот и горло, сразу же согрела ее. Коналл меж тем обратился к волчице.

– Но если ты и вправду порвешь ее, – сказал он тихим голосом, – то я спущу с тебя шкуру и сделаю из нее новую сумку. Плевать я хотел на всех этих писающих волков.

Восхитительный мед ударил Ивлин в нос, но она чуть не задохнулась.

– Сэр! – воскликнула она, кашляя и вытирая нос. – Пожалуйста, следите за своим языком!

– Что? – Коналл спокойно посмотрел на нее. – Одна из этих чертовых тварей надула мне на сумку. Не получилось сцапать меня, вот и отыгрались на моих вещах.

Ивлин не смогла сдержать смех, но быстро прикрыла рот рукой, удивляясь своей несдержанности. Она с сожалением отдала бутыль Коналлу.

Горец улыбнулся и сказал:

– Я гляжу, тебе понравилось, Ив. Готов поменять глоток меда на мясо, которое, судя по запаху, ты недавно жарила.

Ивлин перевела взгляд на полку и поморщилась. Вряд ли они с Элинор могут позволить себе роскошь делиться мясом с человеком, который все равно скоро уйдет. Им и самим мало. Но сладость меда на языке заставила заговорить ее совесть.

– Я не уверена, что мясо вам понравится, сэр, оно очень… жесткое. – Она замешкалась. – И немного подгорело. – Ивлин попыталась рассмеяться. – Боюсь, что повариха из меня неважная.

Коналл посмотрел на нее так, будто она сошла с ума.

– Я голоден, Ив. Ты что, откажешь мне в куске еды, потому что не хочешь, чтобы я ругал твою стряпню? Какая же ты гордячка! Да мне наплевать, что ты мне дашь, хоть сырую конину.

Неужели ему так нравится оскорблять ее на каждом шагу?

– Очень хорошо. – Ивлин напряженно улыбнулась и пошла к висевшей на стене полке. Сначала она взяла самый жесткий кусок, но потом заменила его на более мягкий, который точно можно было прожевать.

Когда она подошла к Коналлу, он буквально вырвал мясо из ее рук.

– Приятного аппетита, – проговорила она.

Коналл откусил мясо и принялся яростно жевать. Спустя какое-то время он посмотрел на Ивлин. Когда он заговорил, его рот был еще наполовину забит измельченным мясом, и Ивлин едва разобрала слова.

– Это конина, да?

Ивлин не хотела открывать глаза. У нее замерз кончик носа, а это означало, что огонь в очаге погас и в хижине царит жуткий холод. Пока она от него не страдала. В кровати было очень уютно. Сверху ее согревала шерстяная попона, сбоку – похрапывающая Элинор. Но Ивлин по-прежнему чувствовала себя разбитой, будто вообще не ложилась, хотя этой ночью она спала особенно крепко. Ей хотелось опять погрузиться в сон, в тепло и покой, где ее не преследовали волки.

Кроме того, если она откроет глаза, ей придется опять иметь дело с Коналлом Маккериком. Появление этого грубого и заносчивого горца лишило ее последних жизненных сил.