Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В полубезумном порыве Рая подскочила к серванту и схватила с полки «Мужское молодильное», вынесенное из квартиры тетушки. Полиэтиленовая крышка на майонезной банке сидела прочно, не хотела поддаваться. Рая сорвала ее зубами. И стала вливать коричневую жидкость в раскрытый, страшно, по-покойницки разверзнутый Мишин рот. Первая порция вылилась обратно, Миша не глотал.
— Умоляю тебя! Хоть капельку, выпей! Вдруг поможет? Господи, заставь его сделать глоток!
Ее молитвы были услышаны. Миша чуть заметно кашлянул, Рая повыше подняла его голову. Один глоток, второй… Глаза у Миши были закрыты, но он постепенно, медленно принял все содержимое баночки. На дне остался только прилипший осадок.
Миша глубоко вздохнул и стал заметно преображаться. Ушла смертельная бледность с лица, порозовели губы, он дышал медленно и тихо. Но дышал!..
— Курите? — гневно спросила Рая, придя на кухню. — А лечить кто будет?
Врач и сестра понятливо переглянулись: у девушки психический срыв.
— Вы не волнуйтесь, — голосом доброго Айболита сказал врач, — сейчас мы вам сделаем маленький укольчик.
Айболит был высокого роста, голубоглаз и приветлив. Но от него ощутимо несло спиртным!
— Мне не требуются никакие укольчики! Почему вы не оказываете помощь моему мужу?
— Ему уже никто не поможет, — ответила сестра.
— Ошибаетесь! Он пришел в себя! Идите и посмотрите!
Они, конечно, пошли посмотреть. Исключительно, чтобы собрать свои вещи, подготовить инъекцию…
И каково же было изумление! На кровати, на нескольких подушках, полулежал умерший пациент. Смотрел на них и хлопал глазами! Врач и сестра окаменели от изумления. Это было абсолютно невозможно! Первым пришел в себя врач. Он приблизился к Мише, показал на коричневые потеки на его подбородке и спросил:
— Его тошнило?
— Да, тошнило, — ответила за Мишу Рая. — Вырвало и сразу стало легче.
— Кардиограмму! — приказал врач сестре.
Когда из аппарата выползла бумажная лента, врач быстро оторвал ее и сравнил с другой лентой, с первой кардиограммой, сделанной полчаса назад. Ему захотелось немедленно выпить! Ударить себя по мозгам, очнуться, разогнать морок того, что не может быть ни при каких обстоятельствах!
— Присядьте! — Сестра участливо подтолкнула ему под коленки стул.
Она увидела, что доктор на грани обморока. А сама не очень удивилась: чего в жизни только не случается. Врач рухнул на стул.
— Как вы себя чувствуете? — спросила сестра Мишу.
— Благодарю вас, кажется, неплохо.
— Вот и славненько! А то, было, напугали нас. Хорошо все, что хорошо кончается. Сейчас мы послушаем ваше сердечко. Доктор, послушаем? — спросила она тихо, но с нажимом. — Василий Иванович, аппарат мог барахлить. Придите в себя! — добавила шепотом.
— А? Что? — потряс головой врач. — Что мы делаем?
— Вставляйте в уши фонендоскоп и слушайте его сердце, — сквозь зубы, чтобы остальным не было слышно, подсказала сестра.
— Конечно, сейчас!
Доктор послушал сердце Михаила и вновь рухнул на стул. Лицо Василия Ивановича исказилось детской плачущей гримасой: — Ничего не понимаю! Это невозможно! Так не бывает! Абсурд!
Сестра шагнула вперед, спиной загородила от Раи и Михаила растерянного доктора.
— Госпитализироваться будем? — спросила она.
— Нет, нет! — замахал руками Миша.
— А может, стоит? — засомневалась Рая. — Обследоваться не помешает.
— Обследоваться можно и амбулаторно, — сказала сестра.
— Лучше амбулаторно! — подхватил Миша, который ненавидел больницы с их запахом и обстановкой.
Врач по-прежнему оторопело безмолвствовал. Сестра собирала чемоданчик и озвучивала банальные рекомендации. Питаться регулярно, ограничить соль, сахар, мучное и жирное, больше проводить времени на свежем воздухе, также полезна лечебная физкультура…
— Какая на хрен лечебная физкультура? — проговорил доктор. — У него двадцать минут сердце не билось! А сейчас… сейчас…
Сестра подхватила его под локоть, оторвала от стула и поволокла на выход. Выглядело несколько потешно: маленькая женщина буксирует верзилу.
— Если что, вызывайте! — повернув голову назад, через плечо попрощалась медсестра.
На лестничной площадке она хорошенько встряхнула доктора:
— Да приди ты в себя! — (В отсутствие больных они были на «ты».) — Что такого случилось? Врачебной ошибки нет. Жив-здоров человек и к нам без претензий.
— Он не может быть жив! — упорствовал Василий Иванович.
— Заладил! Своими глазами видели. Ну, техника подвела, или слушал ты плохо. Подумаешь!
— Нормально я слушал, и аппарат исправен. А мужик обязан быть покойником, трупом!
— Вася! Живой лучше, чем труп, верно? Так и чего расстраиваться?
Медсестра относилась к тому типу людей, которых чрезвычайно трудно или вовсе не возможно удивить. Познакомь ее с зелененьким человечком, с инопланетянином, не поразится, только спросит: «Вегетарианец? Травой питается? Ишь, какой зеленый!»
И для Василия Ивановича, который мог бы поклясться, что присутствовал при абсолютно ненаучном воскрешении из мертвых, тупоголовая уверенность медсестры в обыденности случившегося имела большое терапевтическое значение. Иногда для психики бывает полезно, чтобы рядом оказался человек глухой и равнодушный к чудесам и небывальщине.
— Надо выпить! — подвел итог сомнениям доктор, когда они выходили из подъезда.
— Ты же принял перед дежурством. Впрочем, хорошо, тебе надо расслабиться, — согласилась сестра. — Сейчас своим звякну, чтобы вызов сделали. У меня такой борщ сварен! Объедение! А бутылка с тебя.
Через несколько минут они получили вызов на квартиру, где проживала медсестра с семьей, и отправились туда на поздний ужин с борщом. По дороге притормозили, и доктор купил в ночном ларьке бутылку водки.
Наутро Михаил чувствовал себя превосходно, будто и не было тяжелого приступа. А в последующие дни его здоровье только укреплялось. Рая не стала рассказывать, что поддалась безумному порыву, влила в умирающего Михаила шарлатанское зелье. Неловко и стыдно признаться. Да и где уверенность, что именно «молодильное» подействовало? А может, прими Михаил в тот момент стакан холодного чая — и последовал бы аналогичный эффект? Рая и Михаил скептически относились к народной медицине, всем этим приговорам-заговорам, травяным настойкам. Миша однажды хохотал, по дивану катался, прочитав в газете объявление целителя: «Купирую энергетический хвост». И потом про всякую глупость или несуразицу говорил: «Ну, это энергетический хвост!»