Жук не смог ответить. Я видела, как он пытается что-то придумать, но у него ничего не получалось, с придумыванием у Жука всегда были проблемы.

Дэна все не было. Прошло минуты, наверное, уже три, а его все не было.

– Каждый пионер мог голыми руками справиться с волком... – врал Жук.

– Дэн! – позвала я. – Ты где?

Я поглядела на Жука.

– Тишина, – сказал он растерянно. – Не отвечает. Прикалывается, наверное...

Зал выглядел пустынно, никакого Дэна в этом зале не было. Зал проглотил его, засосал внутрь своих колонн и стен и теперь где-то в своих кирпичных глубинах перемалывал его кости...

– Дэ-эн! – позвала я уже немного громче.

Зал не ответил.

И тут я увидела.

Дик оскалил пасть. Я никогда не видела, чтобы собаки ТАК оскаливали пасть, так, чтобы от морды остались одни только зубы, частокол зубов, дергающийся нос и бешено бьющийся красный язык. Дик смотрел назад, туда, где остался Дэн. Дик не рычал, и это было еще хуже.

А потом под ногами собаки потекла лужа.

Я схватила Жука за руку.

– Чего? – Жук посмотрел на меня.

– Дэн! – заорала я во всю силу своих легких.

– Черт! – Жук тоже увидел Дика. – Черт!

– Догоняй! – крикнула я Жуку и побежала назад, к Дэну.

У меня не было никакого оружия, но я об этом даже не подумала. Жук поспевал за мной. Бежала я быстро, наверное, я даже установила свой личный скоростной рекорд.

Дэн лежал на полу возле разбитого ящика. Он был без сознания. Рядом валялся самострел. Я двинулась было к нему, но Жук меня остановил.

– Не подходи! – зашипел он. – Не подходи!

Он подобрал самострел, зарядил его новой стрелой и направил на Дэна.

– Теперь можно. Но только ногой. Осторожно.

И я осторожно ткнула Дэна ботинком в бок. Он открыл глаза и посмотрел на нас непонимающе.

– Что случилось? – спросила я.

Дэн сел, прислонившись спиной к колонне.

– Пятно, – сказал он.

Жук быстро огляделся по сторонам. Я тоже. Никакого пятна не было.

– Вы запах слышите? – спросил Дэн.

– Как тут не слышать, – съязвил Жук. – Этот запах я еще издали учуял. Я понимаю – испугался, понимаю, страшно, но штаны тут стирать некому...

– Запах... – Дэн попытался встать, но у него не получилось.

– Что произошло? – Я попыталась ему помочь, но Жук отодвинул меня локтем.

– Не помню... – Дэн снова закрыл глаза. – Стрела в стену вошла, стал вытаскивать... Потом вдруг... Потом вижу, не прямо, а так, краем зрения...

– Что ты увидел? – допрашивал Жук.

– Как будто пятно... Как будто пятно какое-то поползло... по стене... с потолка на стену... И запах...

– Какое еще пятно? – спросила я.

Дэн не ответил. А потом он стал рассказывать быстро-быстро, будто его прорвало:

– Вытаскиваю я эту стрелу, а она не вытаскивается. И вдруг тихо так стало, будто в погребе. А я еще внимания не обратил, тяну и тяну эту фигню... И вдруг запах... Такой... Страшный запах, тоже будто со стены сползает... Вы понимаете это был страшный запах, какой-то морской... А потом пятно... Я, короче, выдернул эту стрелу, зарядил и выстрелил, а оно завизжало...

– Ладно. – Жук опустил самострел. – Вставай.

Я подивилась такой перемене в Жуке. Все трусил, трусил, а тут вот. А может, это он, наоборот, от страха стал таким смелым?

– А вы что, ничего не слышали? – Дэн медленно, держась за колонну, вставал.

– Ничего. – Я еще раз огляделась. – Ничего не слышали. Особенно я ничего не слышала.

– Ну, хорошо. – Жук изучал стены. – Так ты говоришь, в это пятно стрельнул?

– Вот тут. – Дэн похлопал по стене. – Вот тут оно было.

Жук всмотрелся в место, указанное Дэном.

– Нет тут ничего. Никаких следов.

– Может, отскочило... – Дэн тоже осмотрел стену. – А Дик где?

И мы рванули назад, в конец зала.

Дика не было. Лужа, которую он напустил, была, а самого пса не было. Веревка болталась на трубе. Веревка не была перерезана, не была перегрызена, как Дэн завязал ее на шее Дика, так она и болталась. Дика просто вынули из веревки.

– Вот, – только и сказал Жук. – Вот так.

Я хотела было спросить, что случилось, но потом поняла, что спрашивать бесполезно, незачем.

– Первый негритенок пошел погулять, больше нам его не видать, – сказал Жук».

– А знаете, почему оно собаку первым делом утащило? – спросил всех Корзун.

– У него на собак аллергия, – предположил Малина.

– Потому что собака его чуяла, – объяснил Корзун. – Чтобы она больше ему не мешала, оно убрало собаку. Такие твари всех собак первым делом истребляют. Они ненавидят собак... Помните, как в «Твари»?

– Что ты этим хочешь сказать? – Борев заворочался в гамаке.

– А вот что я хочу сказать. – Корзун достал из-за тумбочки сосновый сук. – Как только такое пятно где-нибудь появляется, так в округе начинают собаки пропадать. Сначала собаки...

– Ерунда, – хмыкнул Борев.

Новенький молчал.

– У нас в спортзале на стене такое пятно, – сказал Малина. – Там один парень с каната сорвался, а по пути о стену стукнулся, так там с тех пор пятно и осталось. Можем завтра посмотреть.

– Мало ли где какие пятна... – протянул Борев.

Он вспомнил про пятно в своем подъезде. Пятно было чернильное и в форме сердца. Считалось, что если поцеловать это пятно и назвать имя человека, который тебе нравится, то человек этот непременно в тебя влюбится. Пятно было зацеловано так, что сквозь чернила просвечивала синяя краска стены.

– Все-таки самым первым делом оно утащило собаку... – Корзун задумчиво поставил свою дубину на пол. – Ладно, новенький, давай дальше. Читай свою черную повесть.

«– Кстати, сколько времени? – спросила я.

– Полдвенадцатого. – Дэн посмотрел на часы.

Мы все еще стояли там, на пятачке пионеров, там, где исчез Дик. Я сначала хотела позвать его, но Дэн сказал, что лучше не надо. Он уже пришел в себя.

– Через полчаса... – начал было Жук, но Дэн его перебил.

– Нечего тут оставаться, – сказал он. – Через полчаса полночь. Черт его знает, что может быть тут ночью.

– И в какую нам дверь?

Я уже говорила, кажется, из бассейнового зала вели две железные двери. Они были точно такие же, как та, что открывал Жук. Довольно новые. Кто-то тут везде понаставил новых железных дверей.