Подняв глаза к небу, старуха тяжело вздохнула.

– О, если бы он делил трапезу со мной, как в былые времена! Нет, боярин, ты не увидишь его до поздней ночи… Если у тебя хватит терпения его дождаться.

– Что же ему мешает проводить с тобой больше времени?

– Увы! Твои спутники задали мне такой же вопрос. Я не в состоянии ответить на него. Тем не менее могу поделиться с тобой своими подозрениями: речь идет о сердечных делах.

– Вот уж действительно подозрения женщины… Неужели любовная история способна заставить мужа забыть о своем долге воина и братской привязанности к князю?

– Ведома ли тебе, боярин, власть, которую может получить женщина над самой стойкой душой? Одна встреча, одна любезная беседа, один красноречивый взгляд – и самый закаленный воин тает, словно воск!

По причине, которую Артемий не мог понять, слова Дарьи не понравились ему. Он стал яростно крутить длинный ус, но, прежде чем ответил, боярыня смущенно добавила:

– Прости старой беспамятной женщине необдуманные слова, благородный боярин. Теперь я вспомнила, что ты был женат и потерял свою молодую супругу.

– В твоих словах нет ничего обидного. Но если ты что-нибудь узнаешь о таинственном деле, которое мешает твоему внуку покинуть Ршу, сообщи мне. Я буду тебе признателен. А вот свои беспочвенные предположения оставь при себе. Пока же я от имени князя Владимира благодарю тебя за гостеприимство, оказанное мне и моим спутникам.

Церемонно положив руку на сердце, хозяйка дома поклонилась так низко, как позволяло ее старое негнущееся тело, и вышла.

Несмотря на старания Каллистраты, последствия утреннего омовения на болотах давали о себе знать. Артемий снял сапоги и кольчугу, сбросил с кровати несколько слишком мягких, на его взгляд, подушек и растянулся на покрывалах. Но едва он закрыл глаза, в коридоре раздался шум. Через минуту в дверь постучали. Это были Василий и Митько. Дознаватель с любопытством изучил их наряды, потом внимательно вгляделся в лица. Василий был, как обычно, бесстрастен, но в его узких глазах сверкали искорки, хорошо знакомые Артемию. Что касается Митька, то его широкое лицо было освещено довольной улыбкой.

Забыв об усталости, дознаватель проворно вскочил, и через несколько минут трое дружинников уже сидели в прохладной трапезной перед блюдом с крупно нарезанными кусками мяса и тремя десятками чаш и плошек с квашенными и пареными овощами.

Артемий бросил взгляд на дверь и кивнул отрокам, приглашая начать рассказ.

– Нам не составило труда поговорить с купцами и ремесленниками на базарной площади, – заявил Василий. – Ежедневно Олег довольно рано выходит из дома своей бабки, но каждый раз выбирает новый маршрут, несомненно чтобы запутать следы. Ведь он не может пройти незамеченным. К тому же люди любопытны. Однако никому так и не удалось узнать, куда он направляется. Впрочем, видели, что иногда он, выходя из города, движется в направлении леса. Эта подробность может оказаться нам полезной.

Артемий кивнул, побуждая отроков продолжать.

– Это Василия надо благодарить за то, что он выследил неуловимого князя, – сказал Митько с набитым ртом. – Хоть раз половец оказал услугу русу!

– В моих жилах течет половецкая кровь, и я этим горжусь, – ледяным тоном возразил Василий.

– Не обижайся, старый дружище, – произнес Митько, брусничный сок красной струйкой тек по его щекам и подбородку. – Ты – совсем другое дело. Твой отец был половцем, но бился на нашей стороне! К тому же твоя мать из русов.

– Да перестаньте же браниться! – с раздражением сказал Артемий.

– Я получил сведения от юного половецкого холопа, который работает у кузнеца, – продолжал Василий. – Мальчик выдает себя за глухонемого, но я заговорил с ним на его родном языке, и он проникся ко мне доверием. Он сообщил, что однажды, подковав лошадь Олега, он привел ее к богатому дому. Олег вышел и щедро заплатил ему, затем вернулся в дом, где, по всей видимости, чувствовал себя вольготно. Он не опасался мальчика, поскольку считал его глухонемым и поскольку у того нет друзей в городе.

– Вы смогли найти этот дом и узнать, кому он принадлежит?

– Разумеется, боярин. На этот раз, – глаза Василия заблестели, – наш петушок не зря прокукарекал!

– Я одержал одну из самых полезных побед, – согласился Митько.

И он подробно рассказал о том, что поведала служанка юной боярышни.

– Но зачем окружать такой таинственностью столь банальное приключение? – удивился Артемий, осушая кубок с медовухой.

– По моим источникам, – заявил Митько, надувшись от важности, – проблема заключается в следующем. Прокоп, отец нежной возлюбленной Олега, принадлежит к одной из старинных семей Рши. Он сражался на стороне великого князя, но никогда не входил в его близкое окружение. Я узнал, что он владеет большими земельными наделами, скотом, холопами. Однако всего этого недостаточно, чтобы Владимир счел брак выгодным. Олег это понимает. Союз с Подлипой, пусть она и красавица благородных кровей, будет неравным браком, на который Мономах никогда не даст согласия. Вот почему Олег посещает дом Прокопа в строжайшей тайне, а юная боярышня ручьями льет слезы.

– Вы уверены, что это единственная причина, которая удерживает Олега в Рше?

– Других причин мы не обнаружили.

Артемий задумчиво нахмурил брови. Неужели старая боярыня права? Только разговор со сводным братом Владимира мог дать дополнительные сведения. Если дознавателю удастся разговорить Олега, интуиция поможет понять, действительно ли молодой человек влюблен так, что не боится гнева Владимира. А пока перед дружинником стояла более насущная задача. Надо было незамедлительно посетить пустынь, где хранитель библиотеки провел позапрошлую ночь, до того как погиб от руки неизвестного убийцы. Тело будет покоиться в часовне до тех пор, пока старший дружинник не даст разрешение перевезти его в Смоленск, где хранитель библиотеки будет похоронен со всеми почестями, как требует занимаемое им положение.

Вытерев рот расшитой льняной салфеткой, Артемий встал из-за стола. Он с особой тщательностью проверил, не остались ли на его светлых усах следы недавней трапезы. Усы, который дружинник носил по варяжской моде, как и его покойный отец, спускались двумя длинными прядями. Это было единственным проявлением тщеславия, в котором можно было бы упрекнуть отважного воина. Боярин вернулся в свою комнату, где выбрал светло-желтый расшитый плащ, похожий на плащи отроков. Закрепив его на правом плече большой серебряной фибулой, Артемий вернулся к своим спутникам.

– Настало время посетить монахов, – коротко объявил боярин. – Василий, ты будешь меня сопровождать. А ты, Митько… Ты переоденешься и спрячешься у дома боярина Прокопа. Проверь, по-прежнему ли Олег там, тайком наблюдай за домом и следуй за Олегом по пятам.

– Нет ничего проще, – весело ответил Митько. – Благодаря моей новой подружке, молоденькой служанке боярышни, я отныне получил доступ в дом Прокопа.