— Но ты не напал на машину…

— Хорхе — повторил я — Он собрал море инфы на все лагеря и на Форт. И в первую очередь он раздобыл самое неинтересное для меня — сведения по финансам и товарам.

— И?

— Вы самые щедрые — я пожал плечами и сделал еще один глоток реально неплохого самогона — Вы никогда не задираете цены на продовольствие. Ваши орехи и фрукты доступны почти любому и ваши цены всегда ниже, чем у других лагерей. Если бы не перебои в ваших поставках — хрен бы другие лагеря вообще смогли бы что-то продать, если верить инфе Хорхе. Второе — ваше продовольствие качественное. Никаких гнилых орехов и яблок, никаких смятых прокисших груш и пустой ореховой скорлупы. Честный товар за честные деньги. Это касается и продаваемого мяса — оно всегда доставляется во льду, всегда свежее, еще никто не сдох, отведав ляжки жареного кропоса. А вот другие лагерные и независимые охотники часто приносят в Форт для продажи уже чуть ли не разлагающееся мясо…

— Что ж…

— Вы единственный лагерь, кто продает некоторые медикаменты по действительно доступной для обычных мутов цене. Они не смогут себе позволить покупать по паре таблеток каждый день даже у вас, но хотя бы раз в неделю они могут снять боль надолго. День без боли — это немало.

— Мы честные торговцы — кивнула старуха, мягко забирая у меня бутылку — И это все?

— Почти. Вы тоже отправляете в системные рейды мутов… и вы тоже заранее набираете едва живое раздутое бесполезное мясо как смертников. Но…

— Это страшно… и ужасно. Такого не должно случаться… но у нас нет выбора.

— Да. Система диктует свои жесткие условия и хрен попрешь против — иначе сравняют с землей. Поэтому вы набираете смертников и затем отправляете их на смерть. Но при этом все знают, что именно в Садах Мутатерра смертников начали вкусно и часто кормить, регулярно снабжать болеутоляющими и развлекать. Муты знали, что скоро пойдут на смерть… но при этом они получили хоть немного нормальной жизни. Из-за вашего отношения к смертникам другие лагеря были вынуждены сделать то же самое — иначе хрен бы кто к ним пошел и пришлось бы отправлять на убой вполне полезных недомутов или даже людов. Вот почему я решил позвать здешних сурверов на честный разговор — вы помогаете обитателям сучьего Мутатерра.

— И для тебя это так важно?

— Важно — кивнул я и повел рукой перед собой — Всего вот этого не должно было быть. Воющие от боли мутанты и недомуты, странная бесконечная грызня в развалинах… от нее нет никакого прока! Здесь нет логики. Я понимаю, когда система устраивает мясорубку для перемалывания зомбо-мяса — это необходимо, ведь холодильники уже не вмещают гнилое мясо. С зомбо-вирусом надо бороться… но здесь? Здесь нормальных гоблинов уколом гребанного ядомута превращают в уродов… за что?

— Грехи прошлого…

— Ну да… бывшие заключенные…

— Ты ведаешь и об этом.

— Но хер его знает кто и за что был посажен и на какой срок! Охренели?! В далеком прошлом с голодухи трущобник украл старую куртку, получил незаслуженно большой срок в частной корпорационной тюрьме, проплатившей взятки судьям, чтобы те давали сроки побольше — ведь государство платит тюрьмам за каждого зэка… Получая побои, выживая как крыса, он отсидел год, может два, уже собирался на выход, но тут стерли память, подержали в холодном сне пару сотен лет и… вкололи ядомут, что превратил трущобника в огромную слизистую жопу на ножках… жопу, что каждый миг своей мучительной жизни страдает от боли, а впереди лишь одна перспектива — отправиться в самоубийственный рейд на сраный Дублин, где тебе наконец-то прострелят заполненную гноем башку и ты получишь вечный покой…

— Мутатерр ужасен… и несправедлив.

— А должно было быть иначе! Все не так! Даже здесь! — с шумом выпустив воздух сквозь сцепленные зубы, я взял из протянутого старой сурвершей стального портсигара сигариллу, подкурил от зажигалки из того же материала и, глядя на неровную гребенку заброшенных зданий, сказал — С этим надо разобраться. Со всем этим дерьмом.

— Ты он?

Этот вопрос заставил меня прерваться и в свою очередь уставиться на настолько серьезную и настолько напряженную старуху, что она аж закостенела и я вроде бы слышу хруст ее позвонков.

— Кто он?

— Что ж…

— Кто он? — уже куда требовательней произнес я.

— Позволь пригласить тебя на ужин в Сад Мутатерра, гоблин Оди… Сегодня вечером…

— Нет…

— Я обещаю и гарантирую полную безопасность…

— Ты не поняла. Сегодня вечером у меня дела здесь. Завтра с утра дела в Мутатерре. Но эти дела я могу делать по направлению к вашему лагерю. И если накроете сытный стол для трех десятков голодных гоблинов…

— Накроем — уверенно ответила сурверша и поднялась с лавки.

— С мясом! Соевые тефтели жрите сами.

— С мясом — кивнула старуха — Все будет. Так ты точно не он?

— Кто он?

— Не он — вздохнула она — Иначе ты бы знал.

— Не зли меня, бабка.

— Я не вправе говорить о многом. Хоть убей… но я не вправе. Я одна из вольноотпущенных старейшин Садов Мутатерра и нахожусь здесь наверху шестой год.

— Вольноотпущенная?

— Как ты и сказал, Оди — система ненавидит сурверов. В нашем малом убежище мы жили впроголодь, с трудом выращивая самое необходимое. Только получив доступ к поверхности — к Мутатерру, что раскинулся над нами — мы стали выращивать больше еды. Отсюда и перебои в поставках еды в Форт — нам надо кормить голодающих сурверов. Вольноотпущенных всего семь. Я одна из них. Мы совет старейшин и пытаемся руководить лагерем мудро и справедливо. Не мне судить, как получается… но мы стараемся. Вольноотпущенный — это титул того, кто выигрывает в редкую лотерею, что разыгрывается в убежище после смерти одного из семи верхних старейшин. И в лотерее могут принять участие лишь те из сурверов, кто уже прожил семь раз по одиннадцать лет.

— Семь по одиннадцать?

— Те, кто прожил минимум семьдесят семь лет под землей. Мне восемьдесят шесть лет, гоблин Оди. И я вытянула выигрышный билет в лотерее, когда мне исполнилось восемьдесят лет. И тогда же я впервые увидела солнце…

— Фальшивое солнце…

— Что ж… из одной скорлупки — в другую, но побольше и посветлее. Другим не повезло куда сильнее — почти все мои ровесники уже умерли и погружены в грибной компост, так и не увидев ни разу легендарного Мутатерра…

Ничуть не впечатленный, я пожал плечами:

— Что сказать? Все сурверы настоящие везунчики.

— Везунчики?! Прожить всю жизнь под землей!

— А ты бывала в Жопе Мира, старая? — поинтересовался я — Ты таскала ведрами серую слизь? Видела, как система отхерачивает руки и ноги гоблинам, что не смогли оплатить аренду конечностей?

— Что?