— Может снова обошлось, и она решила не приходить на встречу, — предположила я. Мне было неловко перед Алексом. Он явно был не в духе.

— У меня там работа кипит… а я трачу время не пойми на что. Если честно, я до сих пор не понимаю, зачем мы сюда пришли. Допустим, мы ее увидим. Что мы сможем сделать? Помнишь, как Энти говорила, что единственное, что может помочь — сильная воля? Ее можно использовать как щит. Как думаешь, у тебя сильная воля?

— Если у кого она и сильная, то у Лонг Лонга. Не зря, он умеет прятать свои эмоции, — сказала я, — или подавлять… и они живут у него в вечном страхе.

Алекс выплюнул жвачку.

Из тени с опозданием выскочили одновременно Энти и Фрэнки, ругающиеся между собой.

— Мы должны им рассказать! — услышали мы голос Энти.

— И что будет? Меня упрут на вечность! — долетел до нас ответ Фрэнки.

Увидев нас, эмоции прекратили спор.

— Алекс! Анна! Зачем вы пришли сюда! Я говорила, что она очень опасна! — с тревогой в голосе сказала Энти, — надо уходить!

От нее это звучало более правдоподобно, чем от равнодушного Фрэнки. Но уйти мы не успели.

— Ты пришла…, — раздалось за нашей спиной так неожиданно, что мы с Алексом подпрыгнули. Обернувшись, я увидела Майю.

— …И привела с собой друга, — сказала она, делая шаг в нашу сторону.

Она выглядела иначе — в ее позе, манере общения и движениях, было что-то неестественное.

По телу пробежал жуткий холодок.

— Это и есть твоя подружка? — прошептал Алекс, — странные у тебя друзья, конечно.

Мне хотелось ему рассказать, что она совсем не такая, но вместо этого я крикнула:

— Майя, где твой друг? С ним все хорошо?

Майя подошла еще ближе.

— Зачем ты лезешь в мои планы? Зачем мешаешь мне? — сказала она низким хриплым голосом и вдруг неожиданно бросилась на меня с кухонным ножом.

Если бы не мгновенная реакция Алекса… Он выбил из ее рук нож и скрутил ее. Она не стала сопротивляться, а сразу затихла и обмякла, потеряв сознание. Алекс аккуратно усадил ее на землю.

— Это плохо, очень плохо, — сказал Фрэнки, стоявший поодаль.

— Что происходит…, — не поняла я.

— Ее сознание… она управляла ее сознанием…, — прошептала Энти и замерла…, — Я ее чувствую… смотрите! — она показала пальцем наверх.

Там, из окна третьего этажа, медленно спускались гигантские фиолетово-синие щупальца.

Мне стало жутко. Мы с Энти прижались к Алексу. А Фрэнки, почти ставшей моей тенью, спрятался за моей спиной. Так мы и стояли плотным клубком, не в силах шелохнуться и просто смотрели, как Королева Депрессия, не спеша, вылезала из своего укрытия. Мне показалось, что она стала гораздо больше с того дня, что я видела ее в поезде. Ее щупальца распростерлись по земле, одно даже дотронулось до моей ноги и я, почувствовав жгущий холод, тут же пододвинула ногу. Затем показалось и ее тело, а потом и голова с рогами, напоминающими корону. Эти рога также изменили форму — стали более высокими и толстыми.

Мы стояли и смотрели как завороженные, не в силах сделать ни шагу. Я чувствовала, как что-то сзади с усилием дергало меня и кричало. Я даже не сразу поняла, что это Фрэнки пытался оттащить меня. Уши заложило, где-то на заднем фоне я вновь слышала ту загробную музыку из поезда. И где-то на фоне всего этого, отдаленно, до меня доходили слова моего Равнодушия:

— Что с вами? Почему вы стоите? Ая! Ая! Уходим! Уходим!

— Она нас сожрет! — закричала вдруг Энти, — мы погибнем.

— Почему мы стоим, — сказал Алекс, — может пора убегать?

Но наши ноги словно окоченели и вросли в землю.

А я продолжала глядеть на эти щупальца, которые, ложась на землю, тут же поднимались. Она не торопилась. Пауку незачем бежать к мухе, запутавшейся в его сетях.

Но не успела вся Королева Депрессия встать перед нами во всей своей устрашающей красе, как впереди возник Фрэнки. Он поднял высоко руки и активно махал ими перед нашими лицами. Мне даже показалось, что в его руках был острый предмет.

Встав между Королевой Депрессией и нами, он словно разрушил заслон, который удерживал нас. Мы тут же опомнились.

— В рассыпную, — крикнул Алекс.

Мы бросились в разные стороны.

Я ринулась к забору, к той стороне, откуда мы пришли. Там была узкая калитка. Но вход был закрыт.

— Что? Мы же недавно проходили тут. Откуда замок?

Я оглянулась. Лучше бы я этого не делала. Длинные и толстые щупальца схватили Алекса и Энти, бежавших в противоположную сторону. Щупальце, державшее Алекса, просто подбросило его высоко вверх. Пролетев несколько метров, он плюхнулся на землю. И больше не поднимался.

— Алекс, — я бросилась вперед, но Фрэнки удержал меня, — надо уходить! Лезь через забор!

— Нет! Надо помочь им!

И вдруг Фрэнки упал — одно из щупалец схватило его и стало хлестать из стороны в сторону. Меня захватило отчаяние. Я просто замерла в ступоре: безжизненное тело Алекса лежало на земле, Энти подкидывали вверх и вниз, как мягкую игрушку, а бедного Фрэнки просто хлестали из стороны в сторону, ударяя им об землю и здание общежития. В какой-то момент его голова просто откинулась и безжизненно повисла.

Я скатилась по забору на корточки и закрыла глаза, обхватив голову руками. В ушах гудело так, словно я нахожусь под водой, а снаружи играет барабанный оркестр. Меня обдал жгущий холод, наверное, одно из щупалец добралось и до меня и сейчас начнутся мои персональные американские горки. Но вместо этого гул стал затихать, уходить все дальше и дальше от моих ушей. Я открыла глаза и увидела, что стою одна в сером тумане. Откуда он взялся?

Я позвала Фрэнки, но слова не вылетали из моего рта.

И вдруг, посреди этого тумана, раздается пронзительный детский плач. Я иду на этот звук. И вижу маленького ребенка. Сколько ей? Три года? Четыре? Может и больше. Я плохо разбираюсь в детском возрасте. Это девочка рыдает и своими ручонками обхватывает чью-то ногу, нависшую над ней. Но вдруг падает. И отползает назад. Она напугана? Я поднимаю глаза наверх. Кто эта женщина? Почему ее шея так неестественно согнута? Этот образ исчезает в тумане.

Так холодно. Неужели внезапно пришла зима? И правда, пошел снег за окном. Я слышу хохот. Где-то смеются. Что смешного? Не смешно, совсем не смешно. А вот и эта девочка. Она подросла. Почему ты сидишь здесь, на этом холодном полу, и снова ревешь? Иди туда,