Роналд чуть не взорвался. Джекки! Он уже называет ее Джекки! Этого вполне достаточно для того, чтобы лишить его кредита навсегда.

Чувствуя, что его мысли принимают опасный оборот, Роналд огромным усилием воли взял себя в руки и лишь сказал с легкой иронией в голосе:

— Зная Джекки, могу поспорить, что ты прождешь ее очень долго. Может, пока чего-нибудь выпьешь?

— А вот и неправда!

Оба повернулись на голос Жаклин. Она вошла в гостиную в длинном черном вечернем платье.

— Привет, Винс! — При этом Жаклин ослепительно улыбнулась. — Теперь ты видишь, какую напраслину возводят порой на нас, актрис. Я готова. Но ты можешь выпить, если хочешь.

Роналд не удивился тому, что Винс отказался. Он наверняка мечтал остаться наедине с Джекки. Если бы даже Роналд предложил коктейль с миллионом долларов в придачу, он все равно не изменил бы своего решения.

К слову сказать, Жаклин выглядела обворожительно. Она так подкрасила глаза, что они приобрели невинное выражение. Пухлые алые губы так и манили поцеловать. Длинные рыжие локоны, с одной стороны собранные золотой заколкой, открывали маленькое ушко с серьгой, переливающейся всеми цветами радуги.

— Винс, у тебя в машине есть обогреватель?

— Да, есть.

— Прекрасно. Тогда я не буду брать с собой накидку.

Сказав это, она сняла отделанную страусовыми перьями пелерину. Платье так плотно облегало ее изящную фигуру, что трудно было представить, как она сможет сидеть в нем. Если бы не длинные рукава и довольно скромный вырез, оно выглядело бы излишне откровенным.

Мужчины смотрели на нее с восхищением.

Жаклин поняла это и не могла не порадоваться, что произвела на них впечатление.

— Ну что ж, пойдем, — произнесла она и отважно устремилась вперед.

С одной стороны, Роналд хотел броситься за ней и попросить переодеться во что-нибудь более пристойное, с другой — он понимал, что с ней бесполезно сейчас спорить.

— Послушай, Винс, — обратился он к приятелю. — Ты знаешь, Джекки мне как сестра. И ее отец поручил мне присматривать за ней. Сразу же после ужина ты привезешь ее домой. Договорились?

— Но у Джекки могут быть другие планы.

— Ничего другого!

Жаклин, стоя в дверях, понимающе усмехнулась. В ответ Роналд с трудом изобразил на лице вымученную улыбку и пробормотал что-то вроде «приятного аппетита».

— Спасибо, — ответила Жаклин, взяв под руку Винса. — Кстати, Роналд, надеюсь, ты не собираешься дожидаться моего возвращения?

Она многозначительно посмотрела на него.

Роналд взглянул на Винса и не без иронии ответил:

— Нет, Джекки, уверен, что с тобой ничего не случится. На такого друга, как Николс, всегда можно положиться.

— О'кей. По крайней мере, я буду теперь знать, чего мне ждать по возвращении.

Не обращая внимания на удивленный взгляд, брошенный Винсом поочередно на них обоих, Роналд усмехнулся.

— Обещаю, что, когда ты вернешься, свет будет включен и тебя встретит только Капитан.

— Что происходит между вами? — спросил Винс, когда они с Жаклин отъехали от дома.

— Он слишком опекает меня. До сих пор считает ребенком. Шагу не дает ступить самостоятельно.

— Понятно.

— И он не может смириться с тем, что я уже большая девочка.

Винс взглянул на нее.

— Надеюсь, ты понимаешь — это все потому, что он любит тебя.

— Да, конечно. Но Джину он любит тоже и, однако, не пытается переделать ее жизнь так, как ему этого хочется.

— Это лишь подтверждает мое наблюдение: он влюблен в тебя. Его отношение к тебе никак нельзя назвать только братской привязанностью.

— Ты, должно быть, сошел с ума, если так думаешь.

— Вряд ли. Я же не дурак, Джекки. — И он улыбнулся своей очаровательной спутнице.

Свидание с Винсом доставило бы Жаклин гораздо больше удовольствия, если бы она постоянно не повторяла про себя: «Это лишь подтверждает мое наблюдение: он влюблен в тебя… влюблен в тебя… влюблен в тебя…»

Что бы они ни делали в тот вечер, слова Николса не шли у нее из головы. И тогда она впервые попыталась определить свое отношение к Роналду. Но чем больше думала о своих чувствах к нему, тем больше запутывалась.

Неужели она влюбилась в Роналда? Нет! Этого просто не может быть!

Роналд был очень высокомерным человеком, излишне самоуверенным и с непреклонным характером. Влюбиться в такого было бы непростительной ошибкой. Нет, она, конечно, любит его. Но, наверное, так, как любит своих родителей. Роналд несомненно красив, у него потрясающая фигура и улыбка, которая может свести с ума. Любая нормальная молодая женщина не задумываясь бросилась бы в его объятия!

Да, ее волнует, когда он смотрит на нее. Но это просто гормоны, твердила она. Обычное влечение женщины к мужчине. Когда ей было шестнадцать, он ведь тоже ей нравился. Нет ничего странного в том, что она по-прежнему находит Роналда притягательным.

Да, но среди актеров полным-полно красивых мужчин, однако ни к одному из них ее так сильно не влечет. Ее сердце забилось как сумасшедшее лишь однажды, когда Роналд поцеловал ее. Почему?

Потому, наверное, что ее многое связываете ним, убеждала себя Жаклин, мысленно переносясь в прошлое, на пятнадцать лет назад.

Когда погиб ее брат Саймон, она долго страдала от невыносимого чувства потери. Она как бы оказалась в плену эмоций, порожденных его неожиданной гибелью. Очень часто после трагедии с Саймоном она представляла себе, что отец и мать ее умерли, пытаясь таким образом закалить свое сердце, чтобы больше никогда отчаяние не сковало бы его.

Будучи ребенком, Жаклин наивно полагала, что можно приучить себя смириться с чувством горькой утраты. Она много раз мысленно видела себя без родителей, без Джины, даже без любимой собаки Русси… Но никогда, никогда не пыталась представить свою жизнь без Роналда. Вплоть до сегодняшнего момента.

— Нет, нет, — прошептала она. — Жизнь без него просто невозможна.

Услышав шум приближающейся машины за своей спиной, Роналд свернул с проезжей части на тротуар. Мимо него на большой скорости промчался черный лимузин. В это раннее дождливое утро не только Роналду не спалось. Он не обращал внимания на холодный моросящий дождь, надеясь, что физическая усталость от быстрого бега избавит его от мыслей о Жаклин.

Несмотря на то что она вернулась домой совсем не поздно, около двенадцати, Роналд так и не смог уснуть. Он вынужден был признать, что его отношение к Жаклин — нечто большее, чем простое братское участие в ее судьбе. Он хотел быть с ней, его тянуло к ней.