Массированные удары нашей авиации…

У нас с утра тревога. Немцы «выматывают». Наши штурмуют…

Часа полтора гулял в парке. Тихо… Вдали иногда пулеметные очереди…

Мысли о Москве, о судьбе России. (Вспомнился дневник Достоевского.)

Святая неистовая вера в Россию! Любовь к ней безмерная…

Могучие сосны, ветер, талый снег, опавшие листья… Вспомнилась Барвиха[9], там, видимо, теперь военные рубежи. Вспомнились друзья… Где они: Сельвинский, Эйзенштейн? Что делает Папанин?

Какая тяжелая зима! Как жестока, как разрушительна современная война…

Очень дружеская беседа с военкомом авиабазы. У него обострилась цинга, как и у меня. Мне очень не хочется отмечать эти физиологические детали, но в последние дни бывает отвратительная слабость и при прикосновении зубной щетки к деснам идет кровь. Потерпим…

О фронтовых делах. Под Москвой — тринадцать суток по-прежнему бои. У немцев большая концентрация войск. Возможно, что это их предел. Стойкое сопротивление наших частей. Массированные удары нашей авиации: 27 ноября действовала, видимо, тысяча самолетов. Еще выстоять неделю!

На Ленинградском фронте — наши встречные удары на волхово-тихвинском направлении; военные части идут на помощь Ленинграду с востока.

30 ноября 1941 года.

(162-й день войны.)

Разгром немцев под Ростовом. Уничтожение и бегство остатков группы Клейста… Впервые за эту мировую войну такой удар по немцам. Можем бить!.. Огромное оживление, звонки, беседы.

В группе…

День холодноватый, вьюжные шквалы. Налеты с двенадцати часов дня… Отлично прошелся по городу… Близкие разрывы дальнобойных снарядов. Красота каналов… Разглядывал дома на Морской… Все будет восстановлено и будет сиять красотой.

За пять месяцев — обмены первыми страшными ударами. Стороны узнали друг друга. Мы собираемся с силами и раскачиваемся. Войны хватит еще минимум на год. К февралю, полагаю, начнутся наши контрудары. Может быть, в контакте с Западом (?).

К пяти часам дня иду в Политуправление на вручение орденов подводникам. Розовый закат… Рвутся снаряды в заводском районе…

В Политуправлении парадно. Юпитеры, цветы, алые флаги и пр. Накрытые столы. Чтение приказа — список награжденных. Товарищ Иванцов читает ответ. За орденами подходят летчики — чистые, парадные, ловкие. Вдали слышны глухие разрывы бомб — «входящая»[10].

Короткая приветственная речь командующего флотом… Затем ужин и концерт. Как все просто! Требуют «бис», кричат «ура». Выходят танцоры-акробаты. Всеобщее восхищение. С женщин не сводят глаз. Неудачный пируэт балерины идет на аплодисменты, ей прощают все — тонкая женская фигурка… (Наверное, изголодалась…) Это можно понять только на месте.

Жизнь могуча, сильна.

Я тут же пишу. Хочу все видеть и помнить. Летчики едят, пьют, шумят… А потом все в бой, может быть, на смерть…

Мои милые, родные!..

Я чувствую, понимаю торопливость, лаконичность записей своих.

4 декабря 1941 года.

(166-й день войны.)

Температура все время тридцать пять с десятыми. Слабость, разговоры утомляют, а мысль работает привычно.

Строю планы литературной работы и выступлений.

В Ленинграде — экономия электроэнергии. Запрещено пользоваться электричеством с 10 утра до 5 вечера.

Готовится Ледовая дорога: Ленинград — Новая Ладога. На ней будут работать до двух тысяч машин. По этой дороге уже (пешком) уходят эвакуированные.

6 декабря 1941 года.

(168-й день войны.)

Проснулся в 10 часов утра. В голове мысли о ресурсах Германии (вскрыть формулу Лея — «350 миллионов человек работают для победы Германии» — отсеять противодействующие элементы, учесть реальные силы)…

Успехи под Москвой! Наши!

Обмен телеграммами между Сталиным и Черчиллем…

Как хочется писать… Заново, обо всем, — всю виденную жизнь… Правдиво, от первых проблесков детского сознания… Писать без служб, без нагрузок ССП… Запоем, где-нибудь на берегу. Надо ж нам, пока мы живы, все рассказать. Это и будет большая литература.

Сегодня в городе не было недельных продовольственных выдач, только хлеб (125 граммов). А народ держится и выполняет и перевыполняет нормы! «Нам бы 250 граммов и два раза в день суп или кашу, и было бы отлично!» Но нет и этого (пока!).

А англо-американские друзья шлют «приветы и восхищения»… Нам нужен от союзников Второй фронт в Европе, а не в Африке… Нам нужны большие дела, а не только пароходы, Сикорский и т. п.

Были два врача. Исследовали меня после всех предварительных анализов. Еще раз беседа о болезни в 1920–1921 годах (сыпной тиф, цинга), о тропической дизентерии в 1935 году и т. д…

Лечение (мое мнение):

1) Прорвать блокаду Ленинграда.

2) Некоторое улучшение питания.

3) В будущем: диета и отдых (?!) после победы…

Телеграмма от С. К. «Тревожусь о тебе, себя держу в руках»… Родная!

Маневренная борьба на Южном фронте. Генерал Шведлер пытается помочь генералу Клейсту.

На Московском фронте наши контрудары… Мороз 25 градусов! Тула попадает в окружение. Какая интенсивность сторон! Какая борьбища!

7 декабря 1941 года.