— Все на что-то надеялась…

— И как давно это у вас?

— И на этот вопрос ответить не так уж просто… Если начинать разбираться, то, скорее всего, нужно вернуться к самому началу, сама знаешь, вся наша совместная жизнь — цепочка сплошных сложностей и их постоянное преодоление…

— Но с Мари давно уже все в порядке…

— Конечно, глупо объяснять семейный разлад только объективными трудностями… честно говоря, я и сама не до конца понимаю, что с нами обоими произошло, вот и мое невнятное блеяние сейчас — просто очередная попытка разобраться…

— Что-то я ничего не могу понять, причины — нет, а жить вместе — невозможно… так не бывает.

— Как видишь, бывает.

— Постарайся вспомнить, когда вам стало плохо — обоим?

— Не вчера, у нашего взаимного недовольства довольно длинная история… но последние полгода все как-то уж слишком ухудшилось и стало особенно заметным…

— В чем это конкретно выражалось?

— Вспоминать противно — он начинает злиться, цепляться ко мне по любому поводу и без повода, я не выдерживаю, даю отпор — примитивный семейный нескончаемый лай, и при этом, как всегда — ничего определенного, невозможно даже восстановить суть разногласий… все по русской пословице: вместе — тесно… только вот не знаю, скучно ли будет врозь…

— За последние полгода вы ни разу не приехали к нам все вместе, я это заметила, но мне даже и в голову не пришло связать это с семейным разладом.

— А у него в последнее время хватает времени на все, кроме нас… по субботам и воскресеньям — спит до обеда, а потом расслабляется с друзьями…

— А почему бы вам вместе не расслабляться с его друзьями?

— Сама знаешь, Мари ждет-не дождется субботы — хочет к тебе. Она привыкла к этим поездкам, ей нравится твой бассейн, простор, собаки, кошки… не могу же я лишать ребенка этих радостей из-за сомнительного удовольствия выпить с его дружками… Поэтому все выстроилось как-то естественно, само собой…

— Вы перестали даже путешествовать вместе…

— Но ты же знаешь мой жизненный ритм — все расписано по минутам, и мой летний отпуск — единственная возможность выбраться в Москву вместе с Мари, а Виктора теперь туда не затянешь на аркане…

— Но в любой семье, даже не слишком счастливой, что-то должно все равно делаться вместе…

— Раньше совместными были прогулки с Мари, культурные вылазки, а сейчас на все мои предложения он отвечает просто — или устал, не до того, или уже связан другими обязательствами. Кроме того, он — сова, не выносит раннего вставания… По утрам, когда мы уже на ногах, он еще в постели, да и ложится тоже по своим графикам — не раньше двух-трех ночи…

— Даже в рабочие дни?

— Да, особенно в последнее время…

— Что-то мне все это не нравится… Да как же ты переносишь это, подстраиваешься под такие разные ритмы?

— Я уж и не помню ни своих собственных биоритмов, ни своих желаний — исхожу исключительно из главного принципа — интересов Мари. Как-то все действительно сложилось вроде бы само собой, и я уже привыкла к нашим отдельным программам.

— Да, ты пытаешься всех понять и все принять. А иногда не мешает побыть стервой и предъявить мужу кое-какие претензии, настоять на своем. Помогает. По себе знаю.

— Нет, женщина-стерва — это не по мне, мне ближе другое — поменьше нытья, воплей и жалоб… И еще — нечего поливать грязью мужа. Не можешь жить — не живи… или — терпи.

— В таких непонятных случаях тем более всегда полезно обсудить проблему с теми, кому доверяешь… хотя, может быть, здесь и нет особой проблемы, а просто обычные житейские трудности переходного периода…

— Да нет же, Клер, переход уже завершился…

— Может быть, ты не знаешь, дружок, но после десяти — двенадцати лет брака возможны всякие отклонения, через это проходят все. Если ничего конкретного нет, то, наверное, стоит подождать — пусть перебесится…

— Перебеситься уже не получится…

— Как знать… Всякое бывает. И я надеюсь — все еще образуется, наладится, поэтому спешить, рубить с плеча не стоит, но знай — что бы ни случилось, вы всегда две мои самые любимые девочки… — Немного помолчав, она спрашивает: — А ты за ним ничего такого не замечала? Ну, сама понимаешь, женская интуиция и прочее… Не думаешь, что у него, — она снова делает паузу, как бы подбирая слова, но потом решительно задает вопрос, — кто-то мог появиться?

Белле это просто никогда не приходило в голову. У них в семье было много проблем, но этой, как ей казалось, не было никогда — себя она знает, да и он никогда не давал поводов для ревности. Они ни разу не заподозрили друг друга в неверности, несмотря на то, что он часто уезжал по делам, а она ездила в Москву и подолгу задерживалась там. Объяснялось это довольно просто — незачем терзать друг друга подозрениями, если доверяешь, а она доверяла. Да и как же иначе — они ведь давно решили, что их брак будет основываться на взаимном доверии. Иногда он действительно приходил поздно, но всегда заранее предупреждал о причинах задержки. Все объяснения были логичными, в пределах нормы — обеды с партнерами, вечеринки с коллегами, иногда встречи с друзьями… В последнее время у него заметно прибавилось работы и командировок, но она отнеслась к этому как всегда — просто приняла к сведению.

— Раньше я бы ответила категорично — нет, но сейчас, когда он заявил, что брак исчерпал себя, уж и не знаю, что сказать…

— Нужно немедленно узнать точно, что это за финт, что за этим стоит…

— Может, я и не идеальная жена, даже, скорее всего, так оно и есть, но в одном меня уж точно нельзя упрекнуть — я никогда не ограничивала его свободы, поэтому мне просто нечего ответить тебе… да и слежкой я не занималась и заниматься не буду — противно…

— А зря… Знание никогда не вредит… А любимого человека нужно знать… и принимать таким, какой он есть, не только с его достоинствами, но и со слабостями и даже пороками, иначе отношениям — труба…

— Клер, ты уверена в том, что говоришь? На тебя плюют, а ты готова это принять?..

— Все зависит от того, как на это смотреть. Я всю жизнь боролась за семью. И победила.

— А я не понимаю, с чем именно я должна бороться…

— Ладно, не кипятись, извини — я, конечно, слишком лезу и задаю много вопросов, но объясню, почему…

— Не извиняйся, имеешь право…

— Просто я немного разбираюсь в жизни, дружок, к тому же, очень хорошо знаю отца своего сына… надеялась, что Виктор на него не похож. Я уж совсем было успокоилась — тринадцать лет порядочный срок. Извини за прямоту — за тринадцать лет у него не было ни одного захода налево?

— Представления не имею. Да почему ты опять возвращаешься к этому?

— Раньше я тебе ничего не рассказывала, не хотела прежде времени поминать черта, но сейчас хочу кое-что объяснить. Нашему браку с Юзефом в марте будет сорок лет. За это время мы один раз официально разводились, дважды разъезжались, несколько раз я выбрасывала его из дома. Но каждый раз он возвращался, каялся, клялся, что это — в последний раз, больше не повторится, валялся в ногах, утверждая, что я — единственная и главная его любовь. Я думаю, что так оно и было, он никогда не переставал меня любить, но по натуре он классический плейбой, абсолютно не моногамный тип, или, если грубее, но точнее — безусловный самец, поэтому ему всегда и хотелось новизны и разнообразия… Можешь себе представить, сколько мне пришлось хлебнуть, ведь раньше он не пропускал ни одной мало-мальски стоящей юбки. Правда, все интрижки были мимолетными — надолго его никогда не хватало.