Гомон стоит такой, что мне кажется, я потихоньку схожу с ума. И уже прикидываю, куда же мне отсюда бежать, когда в коридоре слева что-то взрывается. И наступает относительная тишина.

Относительная, потому что в ней на толпу проснувшихся парней бросаются духи. Парни уже привычно их зачаровывают, меня пытаются затоптать, отодвигают подальше, к стене… когда над всем этим бедламом взлетает громкий недовольный голос:

— Я же просил… — и дальше нецензурное. Потом снова: — Просил дать мне поспать!

Волна юных волшебников колышется передо мной, и гам стихает.

— Кто заступил черту? — требует между тем голос, в котором я с трудом, но узнаю Дамиана. — Кто, я спрашиваю?!

И все эти менталисты, природники, стихийники (и кто там еще?) отступают от несчастного коридора, обтекая меня, являя темную фигуру (в прямом смысле темную: Дамиан, оказывается, спит во всем черном), в ауре холодной ярости надвигающуюся на нас.

Потом кто-то хватает меня за руку, пытается увести вместе со всеми, но я вырываюсь и, работая локтями, пробираюсь к этой жуткой фигуре, окруженной духами, точно темно-фиолетовым облаком.

— Ты что? С ума сошла? Вернись! — шепчут мне и пытаются снова схватить, вернуть в испуганное людское «море», но я оказываюсь быстрее.

Дамиан тем временем решает всех простить, но с условием: он требует человека с третьей группой крови для эксперимента, а еще «добудьте мне черную крысу, и я, так и быть, вернусь в комнату».

— Господа, не заставляйте меня вспоминать, у кого тут эта демонова третья кровь! Или мне снова вызывать архи…

— У меня! У меня вторая группа, но я же сгожусь! — кричу я, вырываясь-таки вперед. — Привет, Дамиан!

Толпа за моей спиной замирает.

Дамиан тоже замирает. А потом меняется на глазах: демонов как не бывало, яростной ауры тоже. Пижаму он перекрасить, конечно, не успевает, но сам весь розовеет, ярко улыбается…

— Виола!

Толпа обреченно ахает, когда Дамиан обнимает меня за плечи и, зардевшись (я целую его в щеку), торопливо говорит:

— Виола, ты замерзла, пойдем ко мне, тебе надо переодеться… Э-э-э, то есть нет, ко мне не пойдем, у меня там, ну…

— Что, девственница? — в шутку интересуюсь я, оборачиваясь и подмигивая изумленным зрителям.

— Нет, суккуба…

— Что? Суккуба?! — Да, я уже успела прочитать классификацию демонов и запомнила, что суккуба — это секс-демон для мужчин. — Где?!

Эпопея «ворвись в каждую спальню, которая на глаза попадется» продолжается — с той только разницей, что позади теперь не движется огромной гусеницей толпа разбуженных парней, а всего лишь мечется один демонолог-гот, который тут, кажется, гроза всей общаги.

— Виола, ты все не так поняла! Она мне нужна… Ну, для эксперимента! — А сам пассы какие-то делает и меня за руку схватить пытается. — Виола, ну пойдем, я тебя завтраком накормлю, твои любимые булочки со смородиновым конфитюром! Или шоколадом. Хочешь с шоколадом?

Я мрачно распахиваю третью дверь, с порога натыкаюсь на пентаграмму, в центре которой еще возлежит нечто порочно-роскошное, увенчанное изящными рожками, а через пару мгновений остается только лифчик со стразами да запах дорогих духов вместе с затихающим вдали: «Еще увидимся, милый».

— Милый? — Я наклоняюсь, подбираю лифчик (ха, у меня нынче грудь больше!) и выпрямляюсь. — Милый?!

— Виола, — щенячьим взглядом смотрит на меня оробевший Дамиан. — Ты правда все не так поняла. Я только… я…

— Меня месяц не было, а ты в Астрале развлекался? — Да, признаюсь, я не столько зла, сколько взгляды благодарной публики меня вдохновляют. — С этим? — размахиваюсь лифчиком. — И с девственницами?!

— Виола… — Дамиан отступает, и толпа перед ним расступается, образуя коридор — перед ним и мной. — Виола, ты не думай… Я никогда… Я не…

— Угу. Я не думаю. Но лифчиком я тебя все-таки профилактически отстегаю. Чтобы запомнил.

— Виола!

Но я уже размахиваюсь, и гроза общежития, демонолог, ужас и будущий Темный Властелин бежит прочь от взбесившейся феи-девственницы. Думаю, это войдет в местные байки. А может, даже песню споют. А то и не одну.

Заканчивается все, впрочем, как всегда, прозаично.

— Дорогу королю! Его Величество идет! Дорогу! — Меня сгребает за шкирку какой-то громила-стражник, Дамиан разворачивается и бросается меня спасать, я по инерции еще размахиваю лифчиком… Попадаю прямо по макушке Ромиону (а что, он же мелкий).

Ничтоже сумняшеся, Ромион вырывает у меня деталь суккубиного гардероба. Рассматривает, хмыкает. Делает стражнику знак меня отпустить, поворачивается к брату:

— Я же говорил, она узнает.

Дамиан заливается краской и бормочет: «Виола, это не то, что ты думаешь», — а Ромион тем временем снимает плащ, встав на цыпочки, укутывает им меня (плащ оказывается мне чуть ниже колен) и вежливо улыбается.

— Ваше Высочество, прошу в мою карету, — и уже Дамиану: — Брат, приведи себя в порядок. Я жду тебя не раньше чем через два часа.

Дамиан встречается со мной взглядом, я корчу рожицу и киваю, мол, все нормально, потом поговорим.

— Прошу, Ваше Высочество, — подталкивает меня к дверце Ромион. И уже внутри: — Здравствуй, Виола. Не могла бы ты в следующий раз появиться менее эффектно? — Карета трогается, меня вжимает в мягкое сиденье, а Ромион продолжает: — Мне пришлось отменить завтрак с эльфийским послом, потому что, цитирую капитана моей стражи: «Какая-то сумасшедшая фея носится по городу и зачаровывает честных жителей розовым медведем». — Он замолкает на мгновение, хмурится, глядя, как я усаживаю медведя на подушку рядом с собой. Вздыхает и тянется к нему. — Виола, у тебя совесть есть? Приносить магические артефакты из другого мира…

— Не тронь Самсона! — Я прижимаю медведя к себе. — Он невиновен! И вообще, никакой он не артефакт, а мой единственный плюшевый друг. И любит меня — в отличие от тебя, Твое Величество.

Ромион одаривает Самсона таким красноречивым взглядом, что я поскорее прижимаю голову медведя к своему боку.

— Самсон, никто нас здесь не любит!..

— О звезды, Виола, прекрати! — вздыхает Ромион. — Лучше расскажи, как так получилось, что ты разгуливаешь по улицам моей столицы в непотребном виде? Даже Дамиан после своих экспериментов на такое не способен.

Я вздыхаю еще горше.

— Нормальная у меня пижама. Тебе слоники не нравятся?.. Ромион, мне-то откуда знать? Спроси мою маму, почему она с утра пораньше портал прислала и не предупредила, что следует хотя бы нормально одеться? Я думала, окажусь в моей старой спальне… Кстати, а что там с моим домом? В смысле, с домом Роз?

Ромион хмуро глядит на меня. Недоволен, вечно он всем недоволен!

— Поскольку выяснилось, что король Кремании этот особняк никогда не покупал, а счет за его обслуживание приходит в мое казначейство благодаря моей дорогой и, к несчастью, все еще живой мачехе… Виола, дешевле будет тебе жить во дворце.