Но стратегическая оборонительная операция предусматривалась «планом от октября 1940 года», разрабатывавшимся ещё маршалом Б. М. Шапошниковым. И этот план никто не отменял. И именно самодеятельность Жукова и Тимошенко (который скромно не оставил после себя мемуаров и над которым, по мемуарам переводчика Бережкова, недобро потом шутил «злой Сталин», мол, «почему вас не расстреляли ещё в 37-м?». и «вас ещё не расстреляли?») и привела к катастрофе 41-го. Ведь во встречном наступлении победит тот, кто первым врежет из всех стволов.

В связи с этим также можно привести слова другого генерала, генерал-полковника Г. П. Пастуховского из его статьи в «Военно-историческом журнале» № 6 от 1988 года «Развертывание оперативного тыла в начальный период войны», с. 18–25:

«…На готовности и возможностях оперативного тыла отрицательно сказались и принятые в то время взгляды на характер будущей войны. Так, в случае агрессии приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизовывания и развёртывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались.

Это, в свою очередь, обусловило неоправданное сосредоточение и размещение в приграничных военных округах большого количества складов и баз с мобилизационными и неприкосновенными запасами материальных средств. По состоянию на 1 июня 1941 года на территории 5 западных военных округов (ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО и ОдВО) было сосредоточено 340 стационарных складов и баз, или 41 проц. их общего количества [5. Тыл Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – Ч. 1. – Л.: Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1963– С 20–21]. Здесь же размещалось значительное количество центральных складов и баз Главнефтеснаба и Управления государственных материальных резервов. Необоснованная концентрация складов и баз в приграничной полосе стала одной из главных причин больших потерь материальных средств в начальном периоде войны.

Из этих признаний Пастуховского такой сторонник В. Резуна, как К Закорецкий, сделал однозначный вывод – СССР и Сталин злодейски готовились нападать на Гитлера первыми! Ведь «приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций», а значит, собирались нападать первыми! Опуская при этом начальные слова генерала из этой фразы – «в случае агрессии»! Т. е., если читать то, что пишет Пастуховский, получается всё же, что наши военные собирались совершать именно немедленные наступательные операции после того, как совершится агрессия против СССР. А исходя из этих дурных «планов», и размещались у самой границы склады боеприпасов, топлива (в ЗапОВО подарили немцам 50 тысяч тонн топлива, на котором вермахт катил потом чуть не до Москвы, а свои танки часто бросали именно из-за отсутствия горючего), а также размещались самолеты в Белоруссии Копцом, по «испанскому опыту».

Но самое интересное, что Мельтюхов, похоже, сам толком не понял, что произошло в мае – июне 41-го и что натворили военные. Даже приведя слова старого генерала М. Гареева, который сказал правду на 99,9 %, так и не понял «историк из архивов», что он практически прав – военные действительно готовили именно «нападение» (наступление) на Германию. Правда, не так, как твердит Резун и сам Мельтюхов, – «превентивно» и для насаждения «мировой революции», а немного по-другому – после совершившегося нападения на СССР. И для этого придётся Мельтюхову внимательно изучить документы мая-июня 41-го – директивы НКО и ГШ от начала мая для западных округов на разработку «планов прикрытия и обороны госграницы», и директивы НКО и ГШ от 10–12 июня для каждого округа. Потом сравнить то, что предлагал Жуков «от 15 мая», с тем, что написано в этих директивах, и тогда станет понятно, что произошло. А произошло следующее.

Дело в том что, рассматривая то, как перед 22 июня повышали боеготовность в округах директивами НКО и ГШ от 10–12 июня, возникает вопрос – почему для ЗапОВО было указано: войска «вывести в лагеря, в районы, предусмотренные для них планом прикрытия», а, например, для КОВО – «в новые лагеря, согласно прилагаемой карты» (для ПрибОВО – скорее было что-то смешанное: «согласно новой карте» и «ПП», а в ОдВО – вообще такой директивы не было). Выведение войск из глубины округа в «районы, предусмотренные планом прикрытия», означает только одно – занятие оборонительных рубежей по ПП и подготовку отражения нападения. Но для КОВО это не подразумевается! Возникает вполне закономерный вопрос – какое это «повышение б/г», если для КОВО данная фраза означает всё что угодно, например, «перемещение войск из п. А в п. Б»?

А ответ и есть в работе Мельтюхова, уверяющего, что Сталин собирался нападать сам на Гитлера, да не успел – «слава Богу» или «как жаль» – выбирайте сами по вкусу. Для этого придётся самим посмотреть, что представляет собой пресловутый «план от 15 мая 1941 года», по которому Жуков и Василевский собирались наносить превентивный удар по Германии, и директивы НКО и ГШ от 10–12 июня. А изучив внимательно эти документы, и станет понятно, как Жуков собирался всех победить уже 23 июня.

Директивы НКО и ГШ от 5-14 мая ставили командованию западных округов задачу на разработку оборонительных планов – планов прикрытия. Об этом подробно написал ещё маршал И. X. Баграмян в 1971 году. Эти ПП предусматривали активную оборону в случае нападения Германии для того, чтобы прикрыть развёртывание основных сил страны для последующего ответного наступления на Германию. Но именно и только после нападения этой самой Германии! И спустя не меньше 2–4 недель после начала войны!

10-12 июня в Москве Тимошенко и Жуковым были подписаны директивы НКО и ГШ. В Минск своя директива пришла уже 10 июня, и в ней указывалось: «Для повышения боевой готовности войск округа все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагеря в районы, предусмотренные для них планом прикрытия» и даже указывалось – «(директива НКО за № 503859)». По ней Павлов должен был начать вывод своих войск в эти самые лагеря, предусмотренные «планом прикрытия», чтобы быть в «шаговой» готовности для занятия рубежей обороны в этих районах.

На языке военных это означает только одно – война. А для штатских поясню – ни одна «глубинная» дивизия никогда не двинется в район «плана прикрытия» без особого приказа. У дивизии есть только два места для «манёвров» – место дислокации и полигон (учебные центры для её подразделений). Район прикрытия секретен, это какой-то определённый район местности на пути возможного наступления врага, и выйти туда дивизия может только и именно в чрезвычайной ситуации, по особому приказу Наркомата и Генштаба.