Она проходила не в аудитории, как все остальные, а в лаборатории, куда я зачем-то забежала. Перед одной из двух дверей была поставлена специально принесённая школьная доска на ножках. На ней висели на гвоздике несколько плакатов с прекрасно выполненными чертежами. Перед доской, спинками к окнам, было поставлено с десяток стульев, на которых восседали преподаватели. Собственно, другого места в лаборатории и невозможно было бы выбрать, так как стоявшие в ряд, длинные столы, с пробирками для лабораторных работ, были стационарными, и их при всём желании сдвинуть было бы невозможно.

Наконец, все говорившие замолчали, встал какой – то преподаватель и объявил о том, что сейчас будет проводиться защита диплома, и назвал странно звучавшую фамилию. Как позже я поняла, что дипломница была из Прибалтики, и по какой-то причине её заслушивали в исключительном порядке.

Наконец, к доске вышла дипломница с указкой в руках. Вы думаете, я слушала суть того, что она говорила с акцентом, ставя ударения в каждом слове на последнем слоге? Ничего подобного. Как только я её увидела, с неё не спускала глаз. Правда иногда поглядывала на преподавателей, которые в этот раз были все мужского рода. Они, пожирали глазами эту деву-диву…

Дипломница была высокой стройной девушкой, с лёгким, искусно нанесённым макияжем, подчёркивающим её какую-то русалочью красоту. Волосы струились по спине. А главное – на ней был свитер, напоминавший мини платье.

Свитер был толстый, крупной вязки, белоснежный, с ажурным рисунком, оставлявшим симметричные просветы, проще говоря – дырки. Когда она стояла прямо, местами можно было просмотреть только загорелое тело, на котором, кроме свитера ничего не было одето. Но, если она рукой с указкой двигала вдоль доски, в этих дырочках мелькали обнаженные соски. К низу в свитере эти дырочки были выполнены мельче. Поэтому, наверное, не только меня интересовало – а есть ли на ней трусики?

После доклада, члены комиссии, с елейными улыбочками задавали ей вопросы, а в конце защиты все дружно поздравляли её, рассматривая уже с очень близкого расстояния. Конечно, ей поставили – пять.

Я, вспомнив своё платье, которое сидело на мне, как на матрёшке, поняла, что на пятёрку мне рассчитывать не приходится.

Со мной в институт, на защиту диплома, поехал папа. Сам он не кончал институт, поэтому с одной стороны ему интересно было посмотреть, как это происходит, а с другой – он хотел быть сопричастным к моей защите. Он гордился мной. И мне было это приятно.

Жалко – моя бабуся, мечтавшая о том, что я когда-нибудь получу высшее образование – не дожила до этого всего три года…

Защитилась я на четвёрку. Как сказал кто-то из членов комиссии, в моём дипломе не было творческих моментов, т. е. была представлена существующая литьевая машина, без модернизации, или каких-нибудь экспериментальных предложений. Ещё чего захотели! Я литьевую машину, да и другие подобные и в глаза не видела. Спасибо, такую машину нарисовала…

Мама мне переводила с синек через стекло чертёж на ватман, а я обводила. У меня была слабость – я не умела чертить тонкие линии. Они всегда получались у меня жирными, толстыми. Но зато видно всё было отлично даже издалека.

Мы с папой приехали домой, где мама уже накрыла праздничный стол. Все меня поздравляли. Как и я, все жалели, что бабуся не дожила до этого момента.

А я про себя, мысленно говорила моему – безвременно покинувшего нас братишке, что я сдержала слово, и выполнила данную ему клятву – окончила институт и за себя, и за него…

После защиты ещё несколько раз съездила в институт. Сначала за дипломом, потом за фотографией, на которой запечатлены все выпускники III выпуска 1967 года заочного факультета и преподавателей МХТИ.

Фотография – оказалась большая по размерам, и не помещалась в сканер. Пришлось перефотографировать, чтобы вставить сюда. Снимок приведён в верху, но рассмотреть на нём чётко что-нибудь трудно.

Дома все наши фотографии долго хранились в нижнем ящике серванта. Однажды мои малыши, уселись на пол, залезли туда, вытащили часть фотографий и с великой радостью от недозволенного действия, начали рвать снимки. К сожалению, в первую очередь в их шаловливые ручки попадались самые дорогие для будущих воспоминаний снимки – и мои и Виктора. Вот и эту выпускную фотографию постигла та же участь.

Склеилась она небрежно. Тем не менее, к счастью моё лицо – сохранилось. Чтобы лучше рассмотреть лица и фамилии преподавателей МХТИ и выпускников на этом снимке – рвать на части фотографию нет необходимости. «Мы пойдём другим путём»…

Сделаем копии. Обрежем их так, чтобы из фотографий получилось – несколько самостоятельных снимков. Увеличим их до допустимых размеров. Посмотрим – что получиться…

Получилось – плоховато, конечно. Видно при увеличении с мелких кадров ухудшается качество снимка. Но хоть так, это лучше, чем никак.

Крайний левый угол фотографии

Крайний правый угол фотографии

Это верхний ряд с фотографиями преподавателей

С момента окончания института прошло уже 52 года. Если вспоминать о каждом – хоть немного, получиться отдельная книга.

Поэтому эту идею пока – отложим…

Но не могу не сказать пару фраз в адрес всеми любимого нашего – «крёстного» – заведующего факультетом – Авербуха Самуила Борисовича.

В верхнем ряду преподавателей, второй справа – наш любимый заведующий факультетом – доцент АВЕРБУХ Самуил Борисович.

В центре – ректор института профессор Кафтанов Сергей Васильевич (выпускник МХТИ).

В 1959 году, в июне м-це на Сталиногорском (Новомосковском) химическом комбинате организован вечерний факультет МХТИ им. Д. И. Менделеева, декан – доцент А. И. Родионов; прием – 200 студентов.

А в Москве, в основном здании МХТИ открыт факультет заочного обучения, декан – доцент С. Б. Авербух, факультет работал до 1969 года.

Так что мне повезло. Я поступила на этот факультет на втором году его открытия и окончила за 2 года до его закрытия.

Хочу отметить, что по своей организации работ, заочный факультет работал почти, как вечерний. Мы могли посещать вечерние лекции по многим обязательным предметам. Все лабораторные работы, зачёты и экзамены сдавали тоже в Москве, в основном здании МХТИ. Только по некоторым предметам, причём – не основным, мы обязаны были писать дома и сдавать в институт контрольные работы, по которым нам ставили зачёты и разрешали допуск к экзаменам. Самым ценным для всех были вожделенные справки, на основании которых на предприятии нам оформлялся оплачиваемый отпуск