Нат подскочил на ноги. Весь сон как рукой сняло.

– Что будешь делать? – спросила Мазя.

– Уберу вещи тети Филы, чтобы бедуины думали, что тут спит один человек.

Нат улегся спать, но сон у него был тревожный. Он просыпался от малейшего шума, боясь, как бы бедуинки – или, что хуже, бедуины – не вернулись. К полудню он сдался, встал с постели, взял альбом и до полуночи рисовал.

Вторая ночь ничем не отличалась от первой, разве что на этот раз Нат велел Мазе не давать ему заснуть и щипать, если он закроет глаза. Мазя так рьяно кинулась исполнять поручение, что под утро он весь был в синяках.

– Вот только не надо ныть. Зато ты не заснул!

Они позавтракали сушеным мясом и финиками, после Нат рухнул лицом в подушку. На спину тут же взобралась Мазя.

– Ты не могла бы поспать где-нибудь в другом месте?

– Могла бы, – буркнула она, – но вообще звери обычно спят вместе, чтобы теплее было. Ты разве этого не знал?

Нет, Нат этого не знал. Он понятия не имел, как спят звери, и вообще мало что о них знал. И тут Мазя снова его ущипнула.

– Ой, прости! Я забыла, что тебе уже можно закрыть глаза.

И вдруг она зажала рот крошечной ручкой.

– Тихо! Едут!

Нат перекатился с постели и подкрался ко входу. К оазису приближались четыре верблюда, и, судя по голосам, это были все те же девушки.

– Прячемся! – шепнул он.

Они укрылись под большим седлом у входа. Нат накинул на себя покрывало с седла, а Мазя пристроилась рядом. Не шелохнувшись, они слушали разговоры девушек у воды. Их голоса то затихали, то усиливались, и прошла целая вечность, пока девушки не отошли от озера. Но вместо того, чтобы идти к верблюдам, они направились к палатке! В страхе Нат слушал, как их голоса звучат все громче и ближе.

Шорох ткани у входа. Тишина. Перешептывания.

Покрывало, под которым спрятался Нат, страшно воняло верблюжатиной, и он еле сдерживался, чтобы не чихнуть. Мальчик съежился, от всей души желая стать маленьким и неприметным. Что делать, если девушки войдут?

Шорох – открылся вход. Снова шорох – девушки внутри, роются в вещах. Прошла целая вечность. Наконец им это занятие надоело. Хихикая, они вышли.

От облегчения у Ната даже коленки затряслись. Когда бедуинки уехали, он прокрался к выходу и выглянул наружу. Как раз в эту секунду одна из девушек повернула верблюда обратно и вернулась в оазис за забытым бурдюком. Возвращаясь от озера, она остановилась возле пальмы с гнездом. Неужели заметила? Девушка медленно опустила бурдюк и подошла к дереву. Дотронулась до ствола.

Сейчас заберется на дерево! Разворошит гнездо!

– Стой! Туда нельзя! – закричал Нат, выбежав из палатки.

Бедуинка замерла, не отрывая рук от дерева.

И тут Натаниэль понял, что выдал себя с головой.

Бедуинка медленно отошла от дерева. Они настороженно посмотрели друг на друга.

– Ты кто? – спросила девушка на ломаном английском.

– Натаниэль Фладд. А ты кто?

– Я Фадия, дочь Халида Джаббара, – и она вздернула подбородок. – Это наш оазис. Тебе здесь быть нельзя.

– Мне велено охранять феникса.

– Феникса? – прищурилась девушка и обернулась на пальму. – Его же не существует.

– Существует, – покачал головой Нат.

– Ты его видел? – спросила Фадия и подошла еще ближе.

– Видел. Это было самое прекрасное, что я вообще видел в жизни, – просто ответил он.

– Если здесь живет феникс, значит, он наш.

– Не думаю, что такое существо, как феникс, может кому-то принадлежать, – засомневался Нат.

– Может, и так, – ответила девушка. – В любом случае, тебе здесь быть нельзя. Это наш оазис.

– Мне надо остаться здесь на пару дней. Я обещаю ничего тут не испортить.

– Не я распоряжаюсь, что тебе можно, а что нельзя, – ответила Фадия. – Я все расскажу родным. Пусть они принимают решение.

– Пожалуйста, не надо, ничего обо мне не говори!

Если его схватят, кто будет следить за гнездом? Нельзя этого допустить! Не успел Нат и слова сказать, как на плечо забралась Мазя.

– Что пристала? – злобно спросила она. – Не тронет он тут ничего, слышь?

– Джин! – отпрянула девушка. – Ты повелеваешь джином?

– Нет, это гремлин. А не… не то, что ты сказала.

Оправившись немного от страха, Фадия высокомерно спросила:

– Что это еще за гремлин такой?

Нат глянул на Фадию, потом на Мазю.

– Кивай на все, что я говорю, – прошептал он ей. И громче: – Гремлинами мы называем джинов.

– Как ты научился повелевать джином? Ты ведь не старше меня.

– Отличительная особенность нашего рода, – сказал Нат и приосанился. – Все в моем роду повелевают джинами.

– Ты только не настраивай своего джина против моих людей, – забеспокоилась Фадия.

– А ты никому обо мне не расскажешь?

– Не расскажу, – ответила Фадия, покосившись на Мазю.

– Вы завтра снова приедете за водой? – спросил Нат.

– Да, мы приезжаем за водой каждый день, – кивнула Фадия.

– Тогда мы с джином спрячемся, а вы, как только наберете воды, сразу уезжайте. И не надо рыться в наших вещах. Если сделаешь, как я прошу, тогда мой джин не станет вас обижать.

– Что ты плетешь? – шепнула Мазя ему на ухо. – Как будто я могу обидеть эту дылду.

Нат сделал вид, словно у него внезапно зачесалось за ухом.

– Обещаю, так и будет, – ответила Фадия. Еще раз нервно глянув на Мазю, она бросилась к верблюду, взобралась на него и уехала.

Нат отправился к пальме с Мазей на плече.

– Чуть не влипли, – сказал он.

Не слишком ли часто повторяют они эту фразу в последнее время?

– Объясняй теперь, что такое джин, – сказала Мазя и дернула его за ухо.

– Сам до конца не понял, – ответил Нат. – Я про этих джинов один раз в книжке читал. Джин – это такой злой дух. Джины служат колдунам и творят по их приказу всякие гадости.

– Не тянешь ты на колдуна! – фыркнула Мазя.

– Я-то знаю. Зато Фадия не знает. Так что ее страх – наше единственное оружие. Пока она верит, будто ты джин и можешь испортить жизнь ее племени, она будет делать, что мы ей скажем. Если сюда приедут бедуины, будь добра, веди себя как джин.

– Вот так? – и Мазя сунула руки в рот, раскрыла его пошире и зашевелила ушами.