— «Веселье в шуме»!… — передразнила она его. — Вы что, поэт, или художник, или еще кто-нибудь в этом роде из тех, кого вытаскивает на свет божий этот прилизанный шарлатан?

— Нет, я всего лишь делец, — скромно признался мистер Ривз.

— Что ж, даже приятно для разнообразия увидеть в этой компании нормального человека. Я люблю дельцов. Мне приходилось частенько с ними встречаться. У меня муж делец.

— В Нью-Йорке? — вежливо осведомился мистер Ривз.

— Неужели вы думаете, что я стала бы здесь торчать, если бы мой законный муж находился в Нью-Йорке? Нет, сэр. Полгода назад я была веселой, лихой девчонкой в «Хауптмен фоллиз», получала всего пятьдесят монет в неделю, зато имела кучу славных друзей. Потом я встретила одного англичанина шести футов росту с профилем кинозвезды — у вас такие бывают — и не успела глазом моргнуть, как вышла за него замуж. Оказалось, что он и в самом деле лорд, как сказал мне, только он к тому же еще работает где-то там на вашем Уолл-стрите.

— Биржевым маклером? А могу я поинтересоваться, как его фамилия?

— Стоун.

— Лорд Стоун! — воскликнул оживившись мистер Ривз. — Так ведь я же неоднократно с ним встречался. «Сондерс, Крик энд Стоун» — весьма почтенная фирма…

— Вы в самом деле знакомы с Джерри? — обрадованно спросила леди Стоун. — Знаете, до сих пор на этих сборищах у вас тут в Англии я еще не встречала никого, кто хотя бы слышал о нем, — вы первый. Ну, так кто же все эти надутые индюки?

— Вот уж, право, не знаю, — весело заявил мистер Ривз. — Никого из них в жизни не видал.

— А как же вы попали сюда?

— Был приведен под конвоем!

— Вот и я тоже. И если бы я знала заранее, как тут будет, думаете, я бы поехала? Не могли бы вы принести мне виски с содовой? Едва ли, конечно, у них здесь найдется Белая скала и лед.

Мистер Ривз принес ей бокал виски, слегка разбавленного содовой, намеренно громко позвякивая льдом, и леди Стоун сказала, что это просто здорово, — вот только виски она предпочла бы американское. Они отыскали два стула и наговорились всласть. Леди Стоун рассказала во всех подробностях, как она жила у себя в Мичигане, как впервые приехала в Нью-Йорк, как трудно приходится девушке, когда у нее нет никакой поддержки, и как она рада, что она теперь замужем за таким человеком без сучка, без задоринки, и все было бы хорошо, если б только они могли жить в Нью-Йорке… Мистер Ривз описал свою единственную поездку в Нью-Йорк по делам: как он пострадал от излишне пылкого гостеприимства американцев, как ему потом весь обратный путь на «Аквитании» пришлось сидеть на сухарях и содовой воде и как он по сей день пользуется электрической печкой для поджаривания хлеба, которую он купил на Пятой авеню. Затем он, естественно, перешел к самой главной для него теме и заговорил о своем уходе на покой, и леди Стоун сказала, что это просто замечательно, просто здорово, — господи, да он же выиграл миллион долларов! Мистер Ривз по наивности не понял и скромно заявил, что с уходом на покой доход его составляет всего двенадцать тысяч в год, но для человека непритязательного этого, как он считает, вполне достаточно. Леди Стоун заявила, что это надо будет рассказать всем мокроносым. И мистер Ривз снова по наивности спросил, сколько же у нее детей. Леди Стоун сказала, какого черта, разве она не говорила, что они всего полгода как поженились, но ей страсть как хочется иметь ребеночка. А у мистера Ривза есть дети? Двое, сказал он, и они были прелестными, очаровательными, пока были маленькими, а вот когда выросли… Да, она знает, как это бывает. Она это знает…

Знакомство развивалось со скоростью, с какой в учебном кинофильме у вас на глазах растет цветок. Чудеса да и только, размышлял мистер Ривз, ему так легко разговаривать с этой эмигранткой, а вот высокоинтеллектуальная беседа настолько удручает его, что он становится круглым идиотом. Они обменялись адресами, и мистер Ривз только было начал говорить, что она непременно должна к ним прийти — посмотреть сад и вообще…

— Джон, друг мой! — раздался тут голос миссис Ривз. — Мне так неприятно прерывать вашу беседу… — И она бросила приторно-любезный, но явно недоброжелательный взгляд на слишком уж красивую собеседницу, -…но несколько человек хотят с тобой познакомиться.

— Хорошо, хорошо! — раздраженно сказал мистер Ривз. — Познакомьтесь: леди Стоун — моя жена. Извините, что я вынужден вас покинуть. Но вы, конечно, навестите нас, правда?

— Можете не сомневаться, — сказала леди Стоун, смерив миссис Ривз быстрым взглядом ярко-синих глаз и в то же время приветливо кивая мистеру Ривзу. — Можете не сомневаться… если только получу приглашение.

— Леди Стоун? — недоверчиво прошипела миссис Ривз на ухо мужу, когда они пробирались сквозь толпу. — Кто она такая? И откуда ты ее знаешь?

— Да вот свел знакомство в уголке, — весело сказал мистер Ривз. — Она американка, хористка, очень милая молодая особа, к тому же замужем за одним человеком, которого я знаю по Сити.

— И он в самом деле пэр?

— Конечно.

— Что?! И работает в Сити?!

— Да не придуривайся ты, — сказал мистер Ривз, невольно подражая языку своей новой приятельницы.

— Какой ужас — жениться на хористке… да к тому же — американке. Неужели он не мог найти себе благовоспитанную английскую девушку?

— Хм, — изрек мистер Ривз, — она все-таки куда аппетитнее какой-нибудь сварливой карги, красующейся на хоккее в Челтнеме. И чванства в ней — ни единой капли.

Миссис Ривз тотчас же про себя решила, что леди Стоун не может бывать у нее в доме. Все-таки должен же где-то быть предел: так или не так?

Всю остальную часть вечера мистер Ривз только раздражался и потел. Его заставили встретиться с прессой, соответственно накачанной мистером Хоукснитчем, но как только пресса обнаружила, что мистер Ривз отнюдь не богат и может похвалиться лишь безупречной жизнью да тридцатью тремя годами упорного труда, — пресса мигом потеряла к нему всякий интерес. Ну, какую историю можно сочинить про мистера Ривза?

Его познакомили с извивающимися молодыми людьми, которые занимались живописью, и с грузными молодыми людьми, которые занимались танцами, и с хриплоголосыми молодыми людьми, которые занимались пением. Но что они писали, где танцевали и как пели, мистеру Ривзу так и не удалось узнать. Особенно же потрясла его плоскогрудая молодая особа в розовом платье, которая выглядела этаким заморышем, впервые вывезенным в свет, а оказалась весьма сведущей особой, прочитавшей ему целую лекцию о современных противозачаточных методах. Она дала мистеру Ривзу понять, что приняла на себя миссию по их распространению. Если все всегда и повсюду будут безукоснительно пользоваться противозачаточными средствами, это приведет к улучшению человеческой породы и, следовательно, разрешит все проблемы. Тогда мистер Ривз спросил с самым невинным видом, а не улучшится ли человеческая порода, если ее вообще истребить, и был тотчас вычеркнут из списка знакомых, как ханжа и реакционер.