— На каком судне мы выйдем в море, капитан? — прерывисто дыша, спросила Кендалл.

— На «Мишель», — улыбаясь, ответил Трейвис. — У нас будет маленькая приятная компания — вы, я и матросы: Джонс, Льюис и Артур. Ну, как?

— Восхитительно! — от души рассмеялась Кендалл. Три матроса очень нравились ей. Никто из них в ее присутствии не отпускал глупых шуток или, хуже того, замечаний, как «неплохо бы вышибить дух из этих деревенщин-южан». Не называл ее втихомолку одной из «предательниц, которые хлещут кнутами своих рабов». В казармах Форт-Тэйлора было полно разного люда — в большинстве своем вполне достойные люди, случайно оказавшиеся в водовороте злополучной войны. Но были среди них и твердолобые, упрямые как ослы, которые, несмотря на поражение унионистов при Бул-Ран, продолжали твердить, что скоро «мы проучим этих задравших нос мятежников и вздернем их на виселице, как каких-нибудь индейцев».

Взяв Кендалл под руку, Трейвис повел ее по пирсу к «Мишель» — маленькой шхуне, на которой в отличие от военных судов не было пушек. Судно предназначалось исключительно для разведки. Прогулки на ней доставляли Кендалл особое удовольствие.

— Я разрешу вам постоять у штурвала, — подмигнув, сказал Трейвис и сомкнул на талии Кендалл мощные руки, чтобы поднять на борт.

— Как здорово! — восторженно воскликнула Кендалл. Приветливо улыбнувшись трем матросам, она уселась у штурвала.

Отдали концы, и судно, маневрируя, вышло в открытое море. Подставив лицо свежему ветру, Кендалл с удовольствием смотрела, как матросы ставят паруса. Она мечтала, чтобы плавание длилось вечно.

Бриз был прохладным и мягким. Кендалл взглянула на Трейвиса, который встал к рулю, и закрыла глаза, погрузившись в мир грез. Настанет такой день, когда она, наконец, убежит от Джона — Флорида окажет ей гостеприимство. Там есть потайные бухточки и такие островки, на которых человек может бесследно исчезнуть для всего мира, недаром пираты прошлых веков прятались от властей именно там, во Флориде. А ей самой много не надо. Она хотя и воспитывалась в роскоши, но отец приучил ее к тяжелому труду, и она выживет в любых условиях. Сумеет заработать себе на жизнь, купит судно, поменьше, чем «Мишель», и справится с ним в одиночку… Вот тогда она отправится в бесконечное плавание по синим морям….

— Смотри, Кендалл! — Ласковый голос Трейвиса прервал ее мечтательную полудрему. Трейвис в расстегнутой рубашке небрежно облокотился о переборку и показывал рукой на море.

Повернув голову, Кендалл увидела резвящуюся в воде пару дельфинов. Лоснящиеся животные то выпрыгивали из воды, то уходили вглубь, держась вровень со шхуной.

Кендалл вежливо улыбнулась, но по выражению ее глаз Трейвис понял, что вернул ее из мира прекрасных грез в царство безжалостной действительности. Он помрачнел и быстро оглянулся на корму, где матросы напряженно следили за маневрами маленького суденышка в одной из: бухточек островка к северу от Ки-Уэста.

— Кендалл… — тихо произнес Трейвис.

Щека его дернулась, он, немного поколебавшись, сказал:

— Кендалл, у меня до сих пор не было случая поговорить с тобой, но сейчас я должен сказать, что… очень сожалею, о том происшествии в декабре. Я… вырос вместе с Джоном, ты знаешь об этом. Всю жизнь он был моим лучшим другом…

— Не надо винить себя ни в чем, Трейвис, — тихо отозвалась Кендалл. — Ты поступил тогда так, как считал справедливым.

— Нет, мне есть, в чем себя винить, — убежденно произнес Трейвис и, взвешивая каждое слово, продолжал, видя, что Кендалл отвела глаза. — Кендалл, я… О, черт возьми, я думал, я все время думал и надеялся, что в один прекрасный день Джон поправится и выздоровеет. Но он не выздоровел. Он похож сейчас на раненое животное. Когда стреляешь в дикую кошку, ее надо убить наповал, иначе она будет всю жизнь страдать, медленно умирая. Джон должен был умереть. Боль гнездится у него не в теле, а в голове, в душе, в сознании. Болезнь извратила и отравила его дух…

Кендалл наконец в упор посмотрела в карие глаза друга, потемневшие от душевной муки, которой с лихвой хватило бы на двоих, — он страдал за себя и за Джона. Бедный Трейвис!

— Трейвис, — мягко произнесла она. — Я восхищена твоей верностью Джону, он был твоим другом, и ты любил его. Ты стал и мне добрым другом, сделал мою жизнь в форте почти сносной. Ты… уговорил Джона не убивать меня и избавил меня от желания умереть.

Трейвис откашлялся и опасливо оглянулся на корму, чтобы удостовериться, что матросы по-прежнему заняты наблюдением и о чем-то тихо переговариваются между собой.

— Кендалл, ты не поняла меня. Я думаю, что Джон перешел грань дозволенного — даже матросы считают своего командира сумасшедшим. Я… хочу помочь тебе бежать.

Кендалл выпрямилась и с отчаянной надеждой вперила в него взгляд.

— О Трейвис! Господь да благословит тебя! Я поеду, куда ты скажешь, я сделаю для этого всё, что ты сочтешь нужным! Может быть, мне стоит поехать в Чарлстон? Я буду очень осторожна, отправлюсь к Лолли и не стану появляться в городе. Или нет, Чарлстон не годится… Если меня отыщет отчим, он немедленно отправит меня назад, к Джону. О, если бы мне удалось получить развод! Да, Трейвис, мне нужен развод! Я обращусь в суд Южной Каролины, они не отправят меня к мужу, потому что он янки!

— Кендалл, — предостерегающим тоном проговорил Трейвис, — даже во время войны, а может быть, особенно во время войны, получить развод очень не просто, а твой отчим настолько боится потерять денежки, что, пожалуй, действительно отправит тебя прямиком к Джону. Нет… не надейся и не рассчитывай на развод, Кендалл. Мы должны разработать такой план, чтобы ты вообще исчезла…

— Капитан! Капитан Диленд!

Тревожный окрик матроса Джонса прервал их беседу. Трейвис нахмурился и передал в руки Кендалл штурвал.

— Прости, Кендалл, — смущенно произнес он; на его сухощавом лице отразилась тревога.

Взяв в руки штурвал, Кендалл, сдвинув брови, смотрела, как Трейвис проворно бросился на корму. Она сдвинула шляпу на глаза, чтобы защититься от слепящих лучей яркого солнца. Матрос Джонс, парнишка лет восемнадцати, взволнованно показывал рукой куда-то назад. Скосив глаза, Кендалл посмотрела в том же направлении, и душа ее ушла в пятки: шхуну на полном ходу догоняли три длинных узких одномачтовых судна.

«Три долбленки, — молнией пронеслось в голове Кендалл, — три долбленки под парусами!» Лодки быстро настигали неповоротливую шхуну…

«Господи, спаси и сохрани нас!» — взмолилась Кендалл. Рядом снова появился Трейвис и почти вырвал штурвал из рук Кендалл.

Спину Кендалл сковал липкий холодный страх, и всю ее затрясло.

— Что это? — спросила Кендалл дрожащим голосом. Трейвис обернулся. На его лице явственно проступило выражение изумления и паники, которое он не сумел скрыть.

— Индейцы, — коротко выдохнул он и приказал: — Джонс, поднять кливер! Прибавить ходу на несколько узлов!