— Индейцы? — Кендалл не поверила своим ушам. Холодный страх сменился отчаянием. — Какие индейцы? Почему? — Трейвис нетерпеливо тряхнул головой.

— Я… не знаю, почему. Наверное, это семинолы, а может быть, микасуки. Здесь со времен последней войны с ними случались стычки. Эти индейцы ненавидят Союз. — Трейвис посмотрел назад — долбленки неумолимо приближались. — И надо же было мне именно сегодня взять тебя на прогулку. Черт бы побрал наше правительство! Все время лгало и торговалось, загнало семинолов в болото, а теперь они за это атакуют мое судно! «Полцарства за коня!»

— Но ты не виноват, что я сегодня оказалась здесь, — быстро возразила Кендалл, не сумев, однако, скрыть ужас перед надвигавшейся бедой. Еще девочкой она наслушалась легенд о жестокости флоридских индейцев. Рассказывали, как они сжигали плантации, убивали белых плантаторов, издевались над женщинами и малыми детьми…

— Заряжай! — скомандовал Трейвис. — Бери штурвал, Кендалл!

Вспотевшими ладонями она ухватилась за рукоятки штурвала. Оглянувшись, увидела, что лодки уже начали окружать их шхуну. Матросы лихорадочно заряжали ружья, разрывая зубами пакеты с порохом. Из их старых ружей стрелять можно было только один раз, а дальше придется действовать штыками.

Трейвис торопливо зарядил винтовку.

— Трейвис, — дрожащим от волнения голосом воскликнула? Кендалл, — дай мне нож! Дай мне хоть что-нибудь!

Он мельком взглянул на нее, потом на лодку, подходившую к шхуне с левого борта. Полуголый индеец, зажав в зубах нож, приготовился прыгнуть на «Мишель». Трейвис быстро выхватил из-за голенища нож, протянул его Кендалл и прицелился в индейца.

При звуке первого же выстрела Кендалл пошатнулась и не устояла на ногах. Один из индейцев прыгнул на шхуну, но неудачно и рухнул в воду, поднимая тучи брызг. Однако другой индеец стремительно и даже грациозно, как дикая кошка, перескочил на борт «Мишель» и занял низкую стойку, готовясь к драке. Крепко зажав рукоятку ножа, Кендалл вскочила на ноги и бросилась на корму. В это время вторая индейская лодка ткнулась носом в правый борт «Мишель». Три загорелых, полуголых, в штанах до колен, мускулистых воина, издавая леденящий душу боевой клич, прыгнули на палубу. Кендалл обуял неописуемый ужас, когда она увидела, как в горло Джонса вонзился нож — и матрос замертво свалился за борт в клубящуюся пену волн. Перекрывая грохот выстрелов и шум рукопашной схватки, кто-то прокричал грубым голосом на безупречном английском языке:

— Сдавайтесь, янки, мы сохраним вам жизнь! — Оцепеневший, как и Кендалл, от неожиданного нападения, Трейвис допустил в этот момент непростительную ошибку, застыв на месте от изумления. Воспользовавшись минутным замешательством, индеец, обладатель громоподобного голоса, выбил из рук Трейвиса винтовку. Оружие исчезло в пучине моря.

Держась за грот-мачту, Кендалл, ни жива, ни мертва от страха, смотрела, как Трейвис разговаривает с индейским воином.

— Кто ты? — спросил моряк.

— Рыжая Лисица, — ответил индеец и посмотрел на корму, где двое матросов, бледные, дрались с четырьмя воинами. Рыжая Лисица резко тряхнул головой, и индейцы, схватив матросов, явно приготовились выбросить их за борт.

— Постойте! — крикнул Трейвис. — Ты обещал сохранить нам жизнь.

Голос его дрогнул и осекся, когда Рыжая Лисица снова посмотрел на него, — в тяжелом взгляде индейца плясали искорки смеха: он явно забавлялся.

— А ты храбрец, друг мой, и я сохраню тебе жизнь. Дарю тебе и лодку — прыгай за борт вслед за своими матросами, плыви к ней и моли Бога, чтобы в море не было голодных акул.

Трейвис выпрямился. Кендалл видела, что он побаивается рослого, мускулистого индейца. Однако моряк сохранял достоинство.

— Я уйду только после женщины.

— Женщина останется. — В голосе Рыжей Лисицы прозвучала непреклонность. — А ты уходи — или умрешь.

— Я не могу… — начал было Трейвис, но индеец не дал ему договорить. Оглушительно расхохотавшись, Рыжая Лисица легко, как пушинку, поднял Диленда и швырнул в море.

Кендалл услышала дикий визг и только спустя мгновение поняла, что визжит она сама, к ней не спеша, приближался Рыжая Лисица.

В панике она отбежала от мачты, угрожающе размахивая ножом. Несколько индейцев, тихо, как кошки, подкрадывались к ней. Переводя дикий взгляд с одного на другого, она была готова воткнуть нож в первую же жертву… Однако в воздухе вновь прозвучал низкий раскатистый смех — это засмеялся Рыжая Лисица. Он что-то повелительно скомандовал на своем языке, и индейцы отступили, а один из них встал к штурвалу.

Рыжая Лисица медленно стал приближаться к ней. Кендалл пристально смотрела на врага, — от страха кровь горячо пульсировала у нее в жилах. Черные прямые до плеч волосы индейца блестели в лучах солнца, лицо напоминало высеченную из гранита маску. Лишь усмешка, кривившая губы, да озорные искорки, пляшущие в глазах, говорили о том, что это — живое существо, способное на человеческие чувства. Теперь-то Кендалл доподлинно знала, что испытывает мышь, когда ее загоняет в угол кошка.

— Женщина, отдай нож! — властно приказал индеец.

— Ни за что? — отчаянно прокричала Кендалл. Страх, а отнюдь не мужество, придавал ей сил и способность к сопротивлению.

Уперев руки в бока, Рыжая Лисица громко, от души расхохотался.

— Огонь, а не женщина! — Нотки восхищения сглаживали грубое звучание голоса. — Я бы с удовольствием сам занялся тобой, но… тебя пожелал Ночной Ястреб, а его слово — закон для меня.

Кендалл никак не могла взять в толк, о чем идет речь, — до сих пор она ни разу в жизни не встречалась с индейцами. Да и не все ли равно, какой язычник посчитал ее наградой для себя, если она собирается драться до тех пор, тюка…

Пока что? Единственный путь к спасению — это прыгнуть в море…

Рыжая Лисица сделал еще один шаг, и Кендалл, выставив вперед нож, отчаянно бросилась вперед. Индеец отскочил и начал кружить вокруг нее, а она следовала за ним, то, наскакивая, то отступая. Противники настороженно следили друг за другом.

Внезапно Кендалл опять бросилась вперед и ударила индейца в грудь. Он тихо выругался, преграждая ей дорогу. Сжав ее кисть, словно тисками, индеец отнял нож. Кендалл отчаянно закричала от боли и ярости. Крутанув рукой, она ухитрилась вырваться из железных тисков индейца.

Путь к морю был свободен, но что ждет ее в воде? Только смерть. Кендалл почти не умела плавать; длинная юбка будет сковывать движения, а до берега не меньше мили.

Но охваченная неукротимой яростью, Кендалл перестала чувствовать страх, она бросилась к левому борту и прыгнула в воду. Все глубже и глубже она погружалась в кристально прозрачную глубину. Грудь давило от невероятной тяжести, хотелось выпустить из легких воздух, чтобы избавиться от страшной боли, но в последний момент решимость не сдаваться, жажда жизни одержали верх. Отчаянно взмахнув руками и разогнув ноги, Кендалл стремительно понеслась к поверхности.