— Ладно, ну их в баню, этих замполитов. Будь здоров, Максимов… Шайку твою, извини, не пробил, некогда было, полеты разбирали. Завтра с утра — обязательно. Если новый форс-мажор не всплывет. Проверишь адреса, что нам дали, — тогда и поговорим конструктивно.

— Адреса уже проверяют. — Максимов посмотрел на часы. Доклада от сотрудников не поступало. В половине шестого звонил Лохматов — уверял, что работает в поте лица, не щадя ступней и подмышек, но голосок у него звучал как-то сонно.

— Полагаешь, позвонят? — Завадский прочно обосновался в кресле. Уж этот тип, окажись он по щучьему велению частным сыщиком, ни за что бы не позвонил.

— Обязательно позвонят. — Максимов подумал и добавил: — Хотя кто их знает.

— Хорошо, давай ждать. Накапай. Спасибо, девочка, рыбка у тебя просто нектар… Максимов, ты где таких дочерей разводишь? — Маринка смущенно зарделась. — Думай, Максимов, что у нас есть? Мать у парня не бедна, отчим тоже. Но не миллионеры, даже в рублях, при похищении позвонили бы, самое позднее, на второй день, то есть шестнадцатого. Крупную сумму родичи из кармана не произведут, надо собирать, а ждать похитители не любят. Согласен?

Максимов кивнул. Версия похищения исключалась автоматически.

— Остается-то что? Подружка его. Звонили, спрашивали?

— До девчонки пока не добрались. Но вроде мать парня говорила с ней по телефону. Рассорились и разошлись в разные стороны. Завтра поговорю.

— Поговори, Максимов, поговори… — Капитан внезапно замолк.

Имеется в пьянстве что-то от мистики — сидишь вот так, читаешь по глазам мысли собеседника: «С кем-то пересекся паренек, слово за слово — а может, и молча прибили, и лежит теперь где-нибудь в подвале, отвале или по речке к Ледовитому океану плывет…»

А еще он почувствовал горячее желание рассказать капитану об утреннем инциденте — о человеке по имени Квасов с его не очень деликатным предложением. Беспокойство грызло Максимова. Та же самая обычная мистика. Убийство кандидата и пропажа парня, имеющего к политике ровно такое же отношение, какое имеет депутат к своим обещаниям. Абсолютно разные дела. Почему грызет его противное ощущение, будто есть в делах объединяющий фактор? Почему мерещится ружье, висящее на стене в начале пьесы?

Желание пооткровенничать он, к счастью (а может, на беду), преодолел, плеснул по стопкам и невольно залюбовался игрой напитка в богемском хрустале.

— Ладно, сыщик, давай за следующее за нами поколение. — Завадский покосился на стремительно взрослеющую Маринку. — Чтобы поменьше было приводов и всего такого… — выпил залпом и потянулся к пульту. — Давай-ка ящик включим — местные новости. Узнаем, что еще хорошего произошло.

Лучше бы не включал. Очередная сессия горсовета. В записи. Сверкая очками, не стесняясь кинокамер, пока еще действующий мэр орет на пришибленного начальника ГУВД:

— Вот, полюбуйтесь, целый полковник сидит, а толку! У вас под носом — десятки притонов! Наркотики продают, как хлеб и сметану! Да я бы на вашем месте завтра же вывел весь личный состав к мэрии: дайте нам законы!

Завадский многозначительно крякнул — законов и прав у полиции предостаточно. Уметь бы только ими пользоваться. Плюс желание. Поэтому вряд ли телезрители способны понять, зачем устраивать полицейский митинг у мэрии. Но предысторию знал весь город. Одновременно с президентскими, с заранее объявленным результатом, в области состоялись выборы губернатора. Против действующего боролся хозяин трех телеканалов, бизнесмен, магнат, олигарх и меценат. Что его сгубило — неправильная национальность или всенародная уверенность, что прежний уже худо-бедно решил свои материальные проблемы, а второй пока еще насытится — неизвестно, но телебизнесмен выборы во втором туре продул. Однако не успокоился. Десять дней назад один из его каналов устами телеведущей объявил, что начинает кампанию под лозунгом: «Сделаем наш город чистым!» Тут же был показан репортаж со двора обычной девятиэтажки на северо-западном жилмассиве. Из одного окна, не стесняясь, продают паленый спирт, из другого — героин, кому что нравится. Скрытая камера фиксирует диалог, в котором недвусмысленно фигурирует Вова-цыган — обладатель роскошного особняка в тамошнем частном секторе. Досталось и мэру, и губернатору, и районным властям, и полиции — ее достойные представители заглядывали во двор регулярно и уходили, как правило, довольные. Плюс подъезды в шприцах, ругающиеся женщины и грустные дети. Под занавес передачи — экскурсию обещали продолжить и не обманули. Следующий репортаж смотрелся как блокбастер.

— Вот же непруха! — воскликнул Завадский. — Не почуял! А пронесся ведь слушок, что на сессии горсовета будет разнос! Знал бы точно — прижал бы твоего Бурмина, понятых бы вызвал. Чувствовал же — проявляю несвойственный гуманизм!

— Не жалей, — ухмыльнулся Максимов. — Твое начальство, гуманный ты наш, только утром возбудится. Ну, закрыл бы ты парня — а к вечеру папа с мамой с адвокатом забрали да по шее тебе навешали. Ладно, не наркобарона упустил, надо будет — прижмешь.

Все предельно просто и понятно. Приоритеты меняются на глазах. Репортаж подавался в записи — обиженный полковник давно отзвонился подчиненным, раздал ЦУ, те с утра спустят лавину вниз. «Антитеррор» тихо свернут, возьмутся за наркоманов и притоны, заставив пару раз вздрогнуть хорошо прикрытых наркодельцов.

Подчиненные не звонили. Завадский перехватил инициативу, посмотрел на часы и самолично разлил остатки коньяка.

— Ладно, Константин, посмотрим, что нам день грядущий готовит… А может, обойдется, как ты думаешь? Поплачет мама, и вернется к ней сынок? Каких только казусов не случается! В Севастополе недавно трое студентов пропали. Родители с ног сбились, милиция в недоумении. А потом вернулись — сами, представляешь? Познакомились в кафе с тремя симпатичными курочками: поехали, говорят, к нам, мальчики, — живем в особняке на море, развлечемся. Приезжают — и впрямь особняк буржуям на зависть. Только загажен — по самую крышу. Словно эскадрон неделю бесился. Девчата тихо исчезают, ворота закрываются, образуются похмельные амбалы-телохранители: так и так, парни, вот вам три дня, в особняке должен быть наведен идеальный порядок. Что не так — бьем по почкам. Погуляли в отсутствие шефа. А шеф на днях прибыть должен. Опомнились амбалы, девчонок подключили, с которыми резвились, — не самим же в этом дерьме возиться. В общем, три дня и три ночи лохи проводили генеральную уборку — чистили, шкрябали. На дорожку им даже денег немножко выдали…

В девять вечера изрядно разморенный Завадский побрел к семье. Полчаса спустя телефонный звонок отодрал Максимова от ванны. Докладывал Вернер:

— Обработали всех восьмерых, командир. Уморил ты нас… Ребятки не сахар, но картинка, в общем, вырисовывается. Разборку с «голубым» лицезрели многие. И как девица колой гея окатила — тоже не пропустили. Непонятно, с какой радости он полез к разнополой парочке, но это ладно. Дискотеку наши фигуранты покинули примерно в половине одиннадцатого. Двое из опрошенных курили на крыльце, видели их уход. Никто не приставал к Шабалину, не предлагал разобраться по душам. Ушли, обнявшись, во тьму — и сгинули. Хвоста за ними не было — во всяком случае, в первые минуты. А после — где ты их найдешь? Дворы темные…