Можно ли быть слишком дисциплинированным? Мое немецкое (и еврейское) происхождение подталкивает меня к отрицательному ответу. Я считаю, что любой человек способен овладеть выбранной областью знаний максимально глубоко, что даст ему преимущества в работе и жизни. Однако следует избегать двух опасностей. В первую очередь нельзя заниматься дисциплиной одержимо, ради самой дисциплины. Так, если человек является истинным знатоком права, он не станет просто знакомиться с каждым опубликованным делом и хвастаться своими знаниями. Такое поведение является признаком незрелости, а не профессионализма. Кроме того, следует помнить, что ни одним знанием нельзя овладеть полностью без привлечения сопутствующих дисциплин. Человек должен быть объективным в том, насколько глубоко он разбирается в одной или даже нескольких дисциплинах. Дисциплинарные методы должны быть инструментами, а не оковами.

Я слышал о вундеркиндах-пианистах, которые играют по семь, восемь, а то и десять часов в день. Порой делать это их заставляют чересчур амбициозные родители или преподаватели. Но иногда, что удивительно, они сами стремятся поддерживать такой режим. Если такая одержимость продолжается недолго, ее еще можно оправдать. Однако рабская зависимость от занятий вредна, и здесь важно найти правильный баланс.

Одним из величайших пианистов всех времен и народов был Артур Рубинштейн. Он был вундеркиндом и постоянно совершенствовал свое мастерство. Но получив мировую известность, он перестал работать над своей техникой. Проанализировав свою жизнь, музыкант пришел к весьма неутешительным выводам:

Должен с грустью признать, что я не горжусь собой. Я зря растрачивал свою жизнь. Любовные похождения, ночи, проведенные с друзьями, театры, концерты, обильная еда и, хуже всего, страстная любовь ко всему этому не давали мне сосредоточиться на работе. Я, конечно, готовился к концертам, однако без стремления играть лучше, без нот, полагаясь лишь на хорошую память. Короче говоря, я не мог сыграть ни одного произведения без погрешностей… Я знаю, что родился настоящим музыкантом, но вместо того, чтобы развивать свой талант, я жил на проценты от него[11].

Рубинштейн понял, что не сможет жить на проценты с таланта, не пополняя счет в этом «банке». Как-то он сказал знакомому: «О том, что я не занимаюсь день, знаю только я. О том, что я не занимаюсь два дня, знает оркестр. О том, что я не занимаюсь три дня, знает весь мир»[12]. Поэтому он постепенно отказался от образа жизни сибарита и возобновил регулярные репетиции. В отличие от большинства пианистов он давал концерты и продолжал играть до семидесяти – восьмидесяти лет. Артур Рубинштейн остается примером человека, который смог совместить два значения слова «дисциплина»: приобретение знаний и мастерства и способность оттачивать и совершенствовать это мастерство в течение всей жизни.

Надеюсь, я убедил вас, что дисциплинарный тип мышления можно сформировать и что сделать это просто необходимо. Однако развить в себе одно лишь дисциплинарное мышление недостаточно. Все больше знаний сегодня лежит в промежутках между несколькими дисциплинами или на их пересечении. В будущем человек должен научиться синтезировать знания и развивать их новыми способами.

Ад – это место, где ничто не связано ни с чем.

ВАРТАН ГРЕГОРЯН (перефразируя Данте)

В западной духовной традиции считается, что история человека начинается в райском саду, где Адам поддался соблазну и попробовал яблоко с древа познания. Потомки Адама накапливали знания довольно медленно – так, что их можно было передавать устно (хотя, наверное, не с помощью яблок), от родителей к детям, и дальше – последующим поколениям. Однако человек продолжает накапливать знания, и скорость этого процесса растет. Уже Библия представляет собой попытку вместить все самые важные сведения, полученные к тому времени, хотя и религиозно интерпретированные.

Когда общества осознали, какое количество знаний накоплено (можно приурочить к периоду возникновению грамотности), появились люди, которые стали фиксировать их – четко, систематизированно, в расчете на будущие поколения. В западной светской традиции предшественники Сократа в философии стали первыми, кто пытался упорядочить имеющиеся знания. Их последователи – Сократ, Платон и особенно Аристотель – стремились сопоставить не только знания о жизни, но и бытующее тогда представление об устройстве мира. В таких книгах, как «Физика», «Метафизика», «Поэтика», «Риторика» и другие, Аристотель дал своеобразную методику изучения этих предметов. И он был не одинок. На Западе известно множество людей, успешно синтезировавших знания, – от Аристотеля до Святого Августина и Фомы Аквинского, Данте в литературе, талантливый во всех областях Леонардо, энциклопедисты XVIII века, авторы энциклопедии Britannica конца XX века, и, наконец, современная «Википедия». Такие же цепочки можно отследить в других культурных традициях.

Способность связывать воедино информацию из разрозненных источников сегодня жизненно важна. Количество аккумулированных знаний удваивается каждые два-три года (скорее всего, мудрость приходит медленнее!). Источники информации обширны, они не похожи друг на друга, и люди ищут между ними связь, пытаются интегрировать их. Нобелевский лауреат, физик Мюррей Гелл-Манн считает, что в XXI веке самой востребованной станет модель мышления, характеризующаяся умением синтезировать.

Опубликовав статью о синтезе в Harvard Business Review, я получил запомнившееся мне подтверждение моих идей от капитана военно-морских сил Ричарда Северса: «Из меня это выжимало все соки. Интеграция огромных объемов данных, сведений, точек зрения, мнений, тактик и попытка получения общей тактической картины были для меня настоящим вызовом. Вы чувствуете, как все это заползает вам в голову, словно цепенящий холод, и вам остается лишь смириться с необходимостью шевелиться быстрее. Трудно сохранять уверенность, но, преуспев в этом, вы упрочите свои лидерские позиции»[13].

Однако путь к умению синтезировать весьма непрост. В предыдущей главе я говорил, что большинству из нас трудно системно мыслить даже в рамках одной научной дисциплины или профессии, но гораздо труднее овладеть знаниями в нескольких областях и затем объединить их в полезное целое! Все усложняет тот факт, что когнитивные способности человека во многом зависят от предметной области. Мы предрасположены получать навыки в определенном контексте и сопротивляемся их обобщению и более широкому применению. Немногие люди и еще меньше компаний имеют опыт обучения навыку синтеза. И, помимо всего прочего, даже если умение интегрировать поощряется и развивается, у нас нет стандартизированных способов оценки продуктивности синтезирующих процессов. Как и все остальные описанные здесь типы мышления, синтезирующий должен помогать человеку преодолевать трудности в обобщении.