– Э-э-э?

Вот, блин, заклинило! Он что, все слова забыл, только одна буква в памяти засела? И валить его нам не с руки. Эта телега наверняка достаточно известна, и, если появится за вожжами другой, могут возникнуть нехорошие вопросы. Да и сам он личность, любому полицаю знакомая. Они нас даже тормозить не будут в присутствии местного гробовщика. Обычное дело – похороны. Но этого хмыря надо из состояния прострации выводить.

Вынув финку, приставил ее к боку мужика.

– Будешь, сука, дергаться – перо в бок получишь! Ты знаешь, кого везешь?

Собеседник при виде ножа расширил глаза и помотал головой. Ну хоть экать перестал – уже хорошо.

– Это вор центровой – Гриша Лютый. Тут залетные с Одессы, малость рамсы попутали, вот оно и получилось…

Что получилось – уточнять не стал. Тем более терзали смутные сомнения насчет наличия в природе в сороковых годах законников. Ну да и хрен с ним! После небольшой паузы, цвиркнув слюной через зубы, продолжил:

– Так что нам, дядя, сейчас надо с города выбраться.

А дальше мы с этой мразотой фуфлометной разберемся. Тем более смотрящий из Галаца уже в курсах этого беспредела…

Е-мое! Чего я вообще несу!? Этот работник лопаты ни слова ведь не понимает! То есть понимает, что это какая-то феня, но не больше. Надо как-то переключаться.

– В общем, понял меня? Доедем до кладбища без шухера – две сотни твои. Поднимешь кипеж, начнешь шуметь и дергаться – порежу на ленточки для бескозырок! Ты меня понял?!

Мужик кивнул, но я этим не удовлетворился. Мне его голос надо было услышать.

– Ты, фраер, не кивай, ты словами скажи!

– Так есть. Понив…

– Ну молодец, если понял. Держи задаток.

С этими словами сунул ему в руку несколько двадцаток. Собеседник довольно спокойно их принял, покрутил в руках и, сунув карман, спросил:

– А ежель полицаи остановлют?

– Дядя, мы ни немцев, ни полицаев не опасаемся. Что, я похож на партизана? Для полицаев у нас все бумаги имеются. Нам сейчас от залетных из Одессы треба уйти. Так что если ты, сука, нас этим дешевым фраерам выдашь, я тебе печень вырежу!

– Та ни! Я их и не бачив туточки!

– Вот лучше и не видь дальше. Если подойдут к тебе похожие на нас, – я кивнул в сторону ребят, – ты ничего не видел, ничего не знаешь.

Мужик опять кивнул и, дернув вожжи, подбодрил свою клячу, которая, похоже, вообще спала на ходу. Кстати, интересная деталь – возница, поняв, что полицаев мы не боимся, сразу почувствовал себя уверенней. Это было заметно по поведению. Перестал втягивать голову в плечи и косить на меня испуганными глазами. Проехав по длинным извилистым улочкам, наконец добрались до мостика, ведущего через старый, осыпавшийся ров. Основная дорога, с постом на ней, проходила метрах в восемьсот северней, а здесь торчал одиночный полицай, который с интересом разглядывал несколько телег, приближающихся к въезду в город. Правда, невзирая на стремящуюся к нулю скорость нашей лошадиной силы, к мостку мы подрулили первыми.

Я сидел, пригорюнившись и прижавшись к вознице, попутно щекоча ему бок финкой. Девчонки шли сзади, простоволосые и утирающие слезы. Гек, отстав метров на пятьдесят, контролировал ситуацию издалека. Местный блюститель закона при виде нас, как и думалось, не проявил никакого интереса. Старый и какой-то обрюзгший, он скользнул по катафальной телеге равнодушным взглядом, поправил винтовку и опять уставился на подъезжающие возы. Ну чисто гаишник, которому глубоко плевать на беспонтовый «запор» в ожидании приближения жирного «мерса».

Еще через двадцать минут подъехали к кладбищу, расположенному на холме. Отдав повеселевшему мужику сотню, почесал репу и предложил провезти нас до виднеющегося километрах в пяти леска.

– Довезешь, сверху полтинник румынских накину.

Конечно, эти леи были как капля в море по сравнению с рейхсмарками, но водила подписался. Какой, однако, хозяйственный человек. Прямо копеечку к копеечке собирает, Скрудж местного розлива…

Было уже около десяти. Не по-осеннему жаркое солнце ощутимо пригревало. Пахло сыростью и травой. Вот в этой идиллии мы и катили, не торопясь, все дальше от Измаила. Кстати, похоже, основной поток людей, идущий в город, прошел с утра, поэтому навстречу мало кто попадался. Когда остановились под деревьями, я, оглядев пустынную дорогу, тюкнул гробовщика по кудлатой башке. Не насмерть конечно. Часа через три очухается с легкой головной болью.

В темпе сгрузив его вместе с деревянным изделием за кустики и подобрав подскочившего Лешку, погнали телегу по дороге, ведущей к дельте Дуная. Коняшка, не привыкшая к таким скоростям и грубому обращению, обиженно всхрапывала, но выбирать не приходилось. Так что в результате наших телодвижений кляча развила непомерную для себя скорость километров семь в час и стабильно ее держала. Пучков перелез ко мне и, поглядывая назад, сказал:

– А ведь мы только-только успели. Когда вы уже с холма съехали, я видел, что немцы посты на выезде начали усиливать. К тому старому полицаю еще пятеро солдат добавилось.

Угу… прямо как в мои времена – план «Перехват» и какой-нибудь «Вихрь-антитеррор». Только так же – в пустой след. Мы-то – тю-тю! Но все равно – оперативно они подсуетились. В городе, наверное, сейчас шмон идет, только рубашки завиваются. Ну а как же? Перебита засада, исчез замначальника гестапо… Вспомнив Генриха, извлек из кармана его жетон и разглядел уже при свете дня.

С одной стороны овальной железки был орел со свастикой, а с другой – надпись по-немецки – «Государственная тайная полиция» и номер. Вот так – простенько и со вкусом. Хороший сувенир…

А еще через сорок минут езды телегу тормознул появившийся из неоткуда парень в полицейской форме и мы с удовольствием сдались ребятам из группы Клима. Они, пока торчали здесь, тоже добыли лошадиный транспорт, так что теперь мы передвигались к месту встречи самолета солидной компанией и на колесах. Ехать, правда, было недалеко. Первоначально планировалась эвакуация Вилли на «шаврушке» – гидросамолете Ш-2, но потом пришлось переиграть. Опасное оказалось дело – достаточно одного встреченного на пути плавучего бревна и капец летающей лодочке. Садиться-то она должна была ночью, а впотьмах хрен что увидишь. Так что «дугласом» надежнее. Место под посадку ребята присмотрели ровное – без пней, кочек и каменюк.

Пока Климовские бойцы еще раз осматривали площадку и тащили караульную службу, мы завалились спать, добирая то, что недоспали вчера. А в полвторого ночи, быстренько загрузившись в самолет, без происшествий долетели над черным, сверкающим антрацитом в свете луны морем до аэродрома в Николаеве.

Только самолет приземлился, нас встретил курьер. Целый майор НКВД с суровой охраной. Получив под роспись микропленки, он пожал всем руки, поздравил с успешным окончанием задания и быстренько свалил. Вилли загрузили в санитарный автобус и тоже увезли, а нам гостеприимные летуны предоставили для отдыха целый домик с двумя комнатами. Но вначале майор с крылышками в петлицах предложил баню и ужин. Правда, ужин был скорее очень ранним завтраком. Но когда солдат отказывался от жратвы? Тем более по первой летной категории? Так что предложение было принято с благодарностью. Помылись, отъелись, и рано с утра за Климовскими ребятами пришла полуторка. Чуть позже и девчонок увезла новинка советского автопрома – УльЗиС-43, он же «додж» в девичестве. С барышнями мы прощались более обстоятельно, чем с «невидимками». С диверсантами просто пожали друг другу руки и разбежались, тем более знакомы достаточно давно. А Галку и Светку на прощание потискали от души и, только получив давно обещанные поцелуи, отпустили. Только вот даже адресами не обменялись. ГРУ, откуда их прикомандировали – организация серьезная, и где подружки в следующий раз всплывут, является военной тайной. Да и сами они этого не знают… Помахав уезжающему «ульзику» рукой, немного попинал камушек, а потом обратился к Лехе с вопросом: