— А нельзя было сделать как-то иначе, поаккуратнее?

— Чтобы сделать аккуратно, нужно время, а террористы — ребята отчаянные. Они обычно страховались взрывным устройством, поэтому главным было — застрелить подрывника. Того, у кого в руке был пульт. Поэтому мы выпрыгивали с трех-четырех точек и палили.

— А случалось, что вы не попадали в подрывника?

— Случалось.

— Часто?

— Со мной было только один раз — в самом начале карьеры. Мы стреляли в подрывника, и он упал. Думали, убит, но он оказался жив и замкнул цепь. Из той группы уцелела только я одна. Но это было давно.

— А как ты оказалась здесь, Марша? На пенсию, что ли, ушла?

— На пенсию! — невесело усмехнулась баба Марша. — Меня лишили пенсии, Джек, оттого я и пошла в управдомы. Но я не жалуюсь — мне хватает.

— За что же тебя лишили пенсии?

— Заложника кокнула. На нервах вся была. Мы тогда подземный комплекс отбивали — сплошные потайные ходы, повороты, коридоры. Потеряли восемь человек. И уже под конец, когда очистили весь комплекс, на тебе, выскакивает один придурок и орет. — Марша вздохнула и потянулась к бутылке. Она налила себе половину порции и, не предлагая Джеку, выпила. — Ну вот. А я же, говорю, вся на взводе была — как оголенный нерв. Ну и врезала по нему. Три пули — и он труп. А тут как назло несколько человек из местной полиции было, да и сотрудники этого комплекса тоже все видели. Короче, тюрьмы я избежала — тут начальству моему низкий поклон, стояли за меня горой, но пенсии и всех званий лишилась.

— Но ты же могла устроиться куда угодно. Охранником, телохранителем или частным детективом.

— Нет. Я сама решила, что мне больше нельзя с пушкой ходить. Заполошная я стала какая-то.

— Какая?

— Заполошная — значит, нервная. Часто теряю над собой контроль. А тут очень кстати Глосберг попался — он мой должник, я когда-то его брата у похитителей отбивала. Вот он мне это местечко и предложил. А что? — Марша окинула взглядом свою комнату. — Здесь есть все, что нужно: кровать, стол, стул, по коридору налево туалет и душ, на этажах подлецы, о которых можно почесать кулаки, когда взгрустнется. А в подвале я сделала себе спортзал и тир.

— Спортзал и тир? — удивился Джек.

— А как же ты думал? За столько лет работы в отряде у меня уже вошло в привычку по несколько часов проводить на тренажерах или с пистолетом в руке. Пошли покажу тебе все это хозяйство.

— Пошли, — с готовностью согласился Джек. Он резко встал, но тут же качнулся и ухватился за стену.

— Ты сам-то как? Со спортом дружишь? — спросила Марша, подбирая из связки нужные ключи.

— Конечно, дружу. В летном колледже был третьим по боксу и… — Джек вспомнил битву с приемщиками, — и в теннис немного могу.

— Ну пошли, боксер, — улыбнулась Марша и вышла в коридор.

Джек последовал за ней. Они прошли по запутанным коридорам первого этажа и наконец остановились перед дверью с надписью «Овощехранилище».

— Это старая надпись, — пояснила Марша и толкнула дверь. Затем нащупала в темноте выключатель, и весь подвал озарился ярким светом. — Проходи, — сказала она, и Джек, спустившись на несколько ступенек, оказался в небольшом спортивном зале.

Как и в комнате Марши, здесь поддерживалась идеальная чистота. С потолка свисали четыре разновидности боксерских груш. Две из них Джек видел впервые. На полке лежало несколько пар перчаток — боксерские, снарядные, «накладки» и еще несколько специальных, которые Джек тоже раньше не видел. Еще были маты, перекладина, шведская стенка и, конечно, тренажеры для бодибилдинга.

— Все это оплатил Глосберг, — сказала Марша. — Мы надеялись, что и его рабочие будут посещать этот зал, но им больше нравится пить антифриз. Ну-ка, боксер, покажи класс.

Джек подошел к ближайшей груше и отвесил ей несколько тумаков. Груша лениво качнулась, и Джек понял, что не произвел на Маршу должного впечатления.

— Так бить нельзя, Джек. Ты думаешь только о том, насколько хорошо ты смотришься со стороны. Ты пижонишься, а в настоящей драке это для тебя смертный приговор, — сделала замечание Марша.

Она подошла к снаряду и, постояв несколько секунд, выдала такую серию, что груша едва не прорвалась.

— Вот, парень… — прокомментировала Марша. — Бить надо. Жестоко бить, а не раскачивать.

— Но на ринге я бил довольно сильно. У меня были победы нокаутом, — возразил Джек.

— На ринге ты лупцевал своих дружков, таких же мягких мальчиков. Максимум, что тебе грозило, это синяк под глазом. А когда перед тобой реальный враг, ты должен бить так, чтобы каждый удар мог стать для него последним.

Джек посмотрел на Маршу и увидел, что она уже совершенно протрезвела. Будто и не пила крепкий кальвадос. Да и сам Холланд чувствовал себя совершенно бодро, лишь неприятный привкус во рту напоминал о спиртном.

— Окей, Холланд, пойдем теперь в тир. В своем летном колледже небось приходилось стрелять?

— Да, из спортивного пистолета.

Джек и Марша прошли дальше, и Холланду пришлось восхититься еще раз, увидев первоклассно оборудованный тир Такого не было даже в его колледже.

— Поначалу Глосберг не хотел давать деньги на это оборудование. Но я пообещала, что научу его стрелять, как настоящего копа, — усмехнулась Марша. — Каждый мужчина спит и видит себя эдаким крутым парнем с большим пистолетом в руках. Глосберг оказался тоже из таких и выложил почти пятьдесят тысяч кредитов. Для него это пустяк, а мне приятно. Пойдем на исходную, я покажу тебе свой арсенал.

На исходной позиции стоял оружейный шкаф со специальными укладками под каждый из пистолетов.

— Вот это «ЛИЛИТ-Б7». Хорошая машинка, но маловат калибр. «Лилит» подходит только мастерам. А вот это мой любимый «ТОРСО». Девять миллиметров, механика на электроприводе и даже дополнительная камера сгорания для использования жидкого топлива. Не пистолет, а мечта. Бронежилетов для него не существует.

Джек взял «ТОРСО» в руки и покачал головой:

— Тяжелый очень.

— Ну что ж, за мощность приходится платить, — сказала Марша.

— Мне вот этот нравится, — показал Джек на короткоствольное оружие с барабанным механизмом.

— Это револьвер системы Штрауса. Стрелять в упор — одно удовольствие, но не более. Он у меня здесь случайно. У жильца одного отобрала. Ну что, какой попробуешь?

— Пожалуй, «лилит».

— Ну давай.

Марша подцепила на бегунок картонку с мишенью и отправила ее на двадцать пять метров. Мишень остановилась, и Джек шагнул к огневому рубежу.

Пистолет лежал в руке очень удобно, и Джек удивился, насколько он хорошо сбалансирован, хотя это было обычное серийное оружие.