– А котлеты?

– Эльвира готовила?

– Ну и что?

– Пару съем.

– Тогда проходи на кухню, там и поговорим. – Федот Викторович начал орудовать у электрической плиты, доставать сковородки, тарелки и прочее. – За что орден дали?

Назар сел спиной к окну, приглядываясь к убранству кухни; кухонный гарнитур Хромовых остался тот же, но убранство кухни стало другим, появилось много цветастых вазочек, стаканчиков, подвесок, подставок и наклеек на холодильнике. При маме кухня выглядела проще и функциональней.

– Так за что орден? – напомнил отец.

– За непричинение большого ущерба государству, – пошутил Назар.

– А серьёзно?

– Я здорово помог нашим мидовцам на Мальдивах.

– На Мальдивах? – удивился Федот Викторович. – Ничего себе, тебя занесло! И что там делали мидовцы?

– Людей спасали.

– Это благородное дело. Ну, и как тебе Мальдивы, понравились?

– Да в общем ничего особенного, жарко, муссоны… хотя вода в море чистая и кормят хорошо. Кокосов свежих много. В отпуск я бы туда не полетел. Там в общем-то и смотреть не на что, никакой экзотики, археологии ноль, памятников старины нет, коралловый песок да пальмы.

– Если хочешь экзотики, махни на Бали, мы с Эльвирой были в прошлом году, жили в отеле «Мулиа», шикарный отель, подводная охота, парапланы.

– Ты рассказывал.

– Или слетай в Японию, полюбуйся на бамбуковый лес в Сагано. Изумительное зрелище! Десятки тысяч идеально выстроенных деревьев! Ровная щётка! Сеть мелких каналов. Очень красиво! Либо устрой экскурсию в Пиннакас, посмотри на скалы Намбунга, почувствуешь такую мощную энергетику!

– Где это – Пиннакас?

– Пустыня в Австралии. – Отец выключил конфорку, быстро сгрузил котлеты на тарелки. – Ешь, я с тобой. Вот салат, майонез, соль, хлеб. Может, винца глоток? Есть «Гварцители», «Айсвайн».

– Благодарю, ты же знаешь, что я не употребляю.

– Ну, я тоже не алкологик, – прищурился отец. – Но выпью, давно вместе не сидели.

Он достал бутылку «ледяного» вина, налил в бокал, поднял:

– За тебя!

Назар ответил ему кивком.

Федот Викторович выпил.

– Отменное винцо! Даже жаль, что ты не ощущаешь вкуса этого божественного напитка. В Боливии бывал?

Назар улыбнулся. Русскому спецназу делать пока в Боливии было нечего.

– Нет.

– Там есть солончак Уюни, недалеко от озера Титикака, сказочное место. Единственное на Земле в своём роде высохшее солёное озеро, заставленное солевыми пирамидками и конусами. Такое впечатление, что они сделаны искусственно. Прямо инопланетный пейзаж.

– Ты там был? – недоверчиво спросил Назар, принимаясь за еду.

– Я нет, был мой сотрудник Веня Губарев. А я зато был в Японии…

– В Сагано.

– И в Сагано тоже, нас после конференции по ядерной энергетике в Нагасаки возили по злачным местам, сначала в Сагано, потом на остров Хасима, остров-рудник, закрытый ещё в прошлом веке. Впечатления потрясающие! Недаром он был внесён в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

– Да я не возражаю, пап, – сказал Назар, – на Земле много интересных мест, только не все они доступны. Моя служба не разрешает мне покидать пределы Родины.

– Ты же на Мальдивах был.

– Да, но в составе спецконтингента. – Назар хотел добавить: и под другой фамилией, но не стал. – Так что поеду я, скорее всего, в Сочи или в Крым. Сервис там сейчас на высоте.

– Один поедешь? – с надеждой на другой ответ спросил Федот Викторович.

– С компанией, – засмеялся Назар. – Может, кто из девчонок знакомых присоединится.

– Своей половины, значит, не нашёл.

– Ищу по уму, сам же советовал.

– Я советовал – по сердцу и уму, – проворчал отец. – А если ты умнее всех – кто поймёт? Ладно, я брюзжу просто, ты ещё в свои двадцать девять не безнадёжен. Кстати, если ты в отпуске, рекомендую на пару дней слетать в Питер, на фестиваль «Белые ночи». Мы с Эльвирой собираемся, можешь с нами поехать, на «Сапсане», всего три часа в пути. Гергиев обещает собрать в Мариинке звёзд уровня Нетребко и Лопаткиной.

– Подумаю, – после небольшой паузы пообещал Назар: ехать с новой женой отца в Санкт-Петербург ему не хотелось.

Отец понял его чувства, перевёл разговор на другую тему:

– Рассказал бы, как живут на Мальдивах. Игиловцы туда ещё не добрались?

– Игиловцы нет, а сливки общества – да, и наших полно.

– Ну, радикальных исламистских отморозков теперь везде полно, они способны взорвать себя в любом райском уголке и даже на Луне. Веня Губарев утверждает, что халифат есть зародыш конца цивилизации, и я ему верю. Это ящер, убийца, он обезглавливает, распинает и взрывает, обращает в рабство и готов погибнуть в «священной» борьбе против «неверных», то есть против всего человечества, по сути. А что ты там говорил о сливках?

– Видел компанию из России – сопливые юнцы в золотых цацках и при золотых мобильниках. Хвастались, сколько они тратят в день не заработанных ими денег.

– Ну, это не «сливки общества», а «смывки», они всегда кичатся неправедно нажитым и вседозволенностью. Их действительно можно встретить где угодно. Стыд в обществе потерян, понятие чести и бесчестья не устарело, а исчезло за ненадобностью. И ведь это не лечится… Раньше говорили в застолье: спой что-нибудь для души! И кто-то, не кобенясь, затягивал песню, которую подхватывали все, и души их соединялись. А что сейчас?

– Сейчас тоже поют.

– Ты слышал – что именно? «Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже».

Назар засмеялся:

– Это старая песня, нынче поют: «Уходи и дверь закрой, у меня теперь другой». Хотя встречаются и нормальные русские песни, задушевные, в нашей компании хотя бы. Ты же понимаешь, что в кого заложили, то и выходит наружу. А вы с мамой нас правильно воспитывали, поэтому меня лечить не надо.

Федот Викторович улыбнулся:

– Лечить не надо, а зуб тебе в детстве пришлось-таки менять.

– Так то друг детства выбил, на тренировке. С зубами у нас у всех проблемы. В остальном же всё хорошо, не надо по врачам бегать.

Хромов-старший погрустнел:

– Мне мой двоюродный братец пишет, загибается народ в глубинке. В результате так называемых реформ ликвидировали медпункты и больнички в сёлах, фельдшерско-акушерские пункты, роженицам теперь приходится ездить за сотни километров в городские больницы. Ну, уничтожают медпомощь на корню, и только.

Назар кивнул. Брат отца дядя Митрофан жил в деревне Кореничено, Старицкого уезда, Тверской губернии, и знал проблему не понаслышке: сноха дяди не успела доехать до Твери, рожала по дороге и умерла во время родов.