пришлось. Собственным выездом [2] я пока не обзавёлся, но от предложенной отцом кареты тоже отказался — железной дорогой получалось быстрее. Встречу в Александрове нам должен был обеспечить заводской управляющий. С задачей этой Фаддей Степанович Самойлов уверенно справился, прибыв на станцию в большой коляске, где и ему место нашлось, и нам с Варварой и Иваном, и нашим пожиткам. В доме, что в прошлом году занимали Василий с Анной, жил теперь сам управляющий с семьёй, поэтому для нас сняли другой, почти такой же, да ещё и неподалёку от завода. Прислугу Фаддей Степанович тоже нанял, в общем, быт нам благоустроил. Остаток дня ушёл на устройство на новом месте, обед у управляющего, знакомство с его семейством — довольно миловидной супругой Ириной Андреевной, и совсем ещё маленькими сыном Николенькой и дочкой Настенькой, да на отправку Ивана в снятую для него меблированную комнату. На завод я решил идти завтра.

Со стороны главных ворот завод наш выглядел таким, каким я запомнил его по прошлому разу, но стоило мне пройти мимо старых цехов, как открывшийся вид меня прямо-таки поразил. Нет, я, конечно же, знал, сколько земли досталось нам от Бельских, но… Одно дело просто держать в голове некое, пусть и немалое, количество десятин, [3] и совсем иное — видеть воочию, сколько на них построено. Да уж, породнение с Бельскими оказалось правильной идеей… Особенно, когда за дело взялся я.

Моё поручение оформить Ивана Лапина мастером и приписать пока его к моей же особе Самойлов переадресовал заводской конторе, где Ваня пока и остался, а сам отправился сопровождать меня в осмотре новых цехов. Осмотр меня в общем и целом удовлетворил — сами цеха, за небольшим исключением, уже построили, сейчас в одних ещё продолжалась отделка, в других уже ставили оборудование, возле третьих расчищали от строительного мусора землю. Усердие управляющего в поддержании внутри заводской ограды чистоты и порядка мне понравилось, за что я тут же выразил Фаддею Степановичу благоволение. Доброе слово, как известно, и кошке приятно, вот и для Самойлова оно стало полезным для общего состояния души дополнением к изрядному жалованью, что платил ему отец, и воодушевлённый моей похвалой Фаддей Степанович повёл меня показывать остальные свои достижения.

Должен сказать, похвастаться господину Самойлову было чем. Оборудование в новых цехах, да и в старых тоже, расставили продуманно, доставку заготовок на рабочие места и вывоз с них готовых изделий проводили быстро и без суеты, да и вообще, всё не только смотрелось организованно и упорядоченно, но и являлось таковым на самом деле. Правда, заметно было некоторое сомнение, с которым управляющий показал мне устроенные в каждом цеху ватерклозеты и умывальники, но я эту его инициативу одобрил и похвалил — удобно, отнимает меньше времени от работы, да и с точки зрения санитарии куда лучше, нежели выгребные ямы.

Вдохновившись высокой оценкой своих санитарно-гигиенических нововведений, Фаддей Степанович попросил меня поинтересоваться, как Филипп Васильевич отнёсся бы к предложению завести на заводе столовую для работников.

— Кто поближе живёт, домой обедать бегает, — пояснял он, — остальные или с собой приносят, или им кто из домашних принесёт из дома. Бестолково выходит, Алексей Филиппович, до крайности бестолково! А была бы столовая на самом заводе, времени бы у работников на обед уходило меньше, работали бы хоть чуть, но побольше. Да и часть заработка здесь же бы и оставляли, тоже дело полезное в рассуждении прибылей. Опять же, ели бы горячее, а не остывшее, так оно и их же здоровью способствовало!

Что ж, рассуждение представлялось мне разумным, и я обещал не просто доложить о нём отцу, но и поддержать в глазах главного пайщика замысел управляющего. Впрочем, я тут же озадачил Самойлова и ещё одним новшеством.

— Вы посмотрите, Фаддей Степанович, в каких обносках люди работают! — обратил я его внимание на внешность работников. — Лохмотья же, честное слово! Как будто не создатели лучшего в мире оружия, а босяки какие, или, прости Господи, нищие с паперти!

— Так-то да, Алексей Филиппович, — согласился он. — Но они же только на завод в этом приходят, а по воскресеньям да праздникам в весьма приличном виде щеголяют. Да что я говорю, сами же вскорости и увидите!

— Я бы предпочёл, чтобы они и работали в приличном виде, — приглядевшись к нескольким работникам особо колоритного облика, чьи шмотки и как ветошь стыдно было бы использовать, я выразительно поморщился. — Надо бы завести швальню, [4] где шить единообразную рабочую одежду, простую и дешёвую, но приличную и удобную. Расходы получатся, на мой взгляд, невеликими, да и те отобьются вычетами из жалованья работников за выдаваемые вещи.

— Хм, — управляющий задумчиво пригладил пышные чёрные бакенбарды, тут же снова и встопорщившиеся, — ворчать будут работники, Алексей Филиппович.

— Поправьте меня, Фаддей Степанович, если я ошибаюсь, но разве где-то ещё в Александрове работникам платят столько, как на нашем заводе? — с усмешкой спросил я и дополнил этот риторический вопрос обещанием в ближайшие дни нарисовать образцы рабочей одежды. Самойлов с пониманием поклонился.

Вернувшись в заводскую контору, я сказал Ване, что его работа начнётся завтра, а пока он свободен. Затем бегло просмотрел подготовленные Самойловым списки работников, отобранных на обучение, и забрал их для более подробного знакомства с этими бумагами на дому. Сегодня нам с Варварой ещё предстоял визит к уездному голове, и мне следовало переменить одежду, поскольку для осмотра завода я вырядился попроще, к местному начальству так не пойдёшь.

Уездный голова, а по совместительству и градоначальник Денис Анатольевич Веслов, седой грузный великан с неожиданно добрым лицом, встретил нас на пороге своего дома вместе с супругой Софьей Петровной, приятной, несмотря на явные признаки увядания, женщиной обычного сложения. Бросив взгляд на ордена уездного головы, я проникся уважением к этому старому служаке — ордена Св. Георгия четвёртой степени, Михаила Архангела третьей степени с мечами вверху орденского креста, означавшими, что четвёртая степень была получена за военные заслуги, золотые медали за Эриванский и Нахичеванский походы, лавровые венки на цепи знака градоначальника наглядно показывали заслуги Дениса Анатольевича и на военной, и на гражданской службе. Впрочем, и Софья Петровна носила серебряную Ольгинскую медаль, свидетельствовавшую, что участие в жизни города она принимает не только как супруга уездного и городского головы. Мой «георгий» тоже вызвал у Дениса Анатольевича понимающий взгляд.

Мы мило и доброжелательно побеседовали, пропустили по