– Сильнодействующее психотропное средство, – пояснил Маркин. – Время растворения в воде – три-четыре секунды, а в горячем чае или кофе растворится еще быстрее. В спиртном тоже. Ни вкуса, ни запаха. Действует через восемь-десять минут, в зависимости от индивидуальных особенностей организма.

Кремер попытался засунуть шарик во флакон, но пружина действовала лишь в одну сторону.

– Обратно не получится, – сказал Маркин. – Бросьте в камин.

– Меня вы уделали этой самой штукой?

Маркин спокойно кивнул. Следующим на свет появилось удостоверение сотрудника ФСБ на имя Игоря Журавлева.

– Этим пользуйтесь осторожно. В отличие от подлинного Олега Юрасова Игорь Журавлев – чистая фикция. Годится, только чтобы брать на пушку.

– Все? – спросил Кремер, разглядывая отлично сделанное удостоверение.

– Увы. Ну, теперь я вас покину, а вы можете спокойно изучать эту папку.

Маркин направился к двери, остановился и обернулся.

– Я хочу, чтобы вы помнили, Кремер. – Его тон стал жестким. – Один – только один! – неверный шаг, и…

– Я не забуду, – слегка поклонился Кремер. – Только вот где у меня гарантия, что я получу пятьдесят тысяч долларов, а не пулю в лоб?

– Ну… – Маркин пожал плечами. – Тут уж вам придется верить нам на слово. Зачем вас убивать? Для нас вы безопасны, а для вас, кстати, найдется еще немало интересных дел за хорошие гонорары… К взаимной выгоде. До свидания.

Телефон в хабаровской квартире Сергея Юрьевича Шведова звонил долго, настойчиво. Чертыхнувшись, полковник Шведов, начальник оперативного отдела «управления М», вытянул руку из-под одеяла и нашарил в темноте трубку.

– Слушаю, – хрипло буркнул он.

– Сергей Юрьевич? – осведомился совершенно незнакомый ему мягкий баритон.

– Да. Слушаю.

– Вы помните Андрея Кремера?

– Кто говорит?

– Неважно. И не пытайтесь засечь звонок, это предусмотрено. Я обязан предупредить вас, что Кремер затевает новое предательство. Он прибывает в Хабаровск, и я должен рассказать вам вот что…

Шведов резко сел в постели.

– Кто вы?

– Не перебивайте. Слушайте внимательно.

Голос в трубке говорил не дольше минуты, но то, что он сообщил за это краткое время, не позволило Шведову снова уснуть в эту ночь.

Стоя под мелким дождем, Кремер пристально разглядывал фасад гостиницы «Восход» на противоположной стороне улицы. Это было старое здание, построенное где-нибудь в тридцатых годах, давно нуждающееся в ремонте, но чистенькое и опрятное. Внизу ресторан, стеклянные двери центрального входа в холл гостиницы открываются в обе стороны. Кремер перешел улицу и толкнул дверь.

Внутри царил уютный полумрак, портье за стойкой дремал. Почти все кресла в холле были пусты в этот ранний час. Лишь в одном кресле у самого окна расположился светловолосый здоровяк лет тридцати. Он как будто уставился в газету спортивного содержания, но больше стрелял глазами по сторонам, чем читал. Кремера он окинул каким-то слишком уж безмятежным взором и поспешно уткнулся в газету вновь.

Кремер подошел к стойке, портье поднял сонные глаза.

– Доброе утро, – сказал он.

– Здравствуйте, – вежливо ответил Кремер. – Неплохая погода сегодня, вы не находите?

– О, – улыбнулся портье, – для Хабаровска вполне подходяще!

– Я ищу своего друга, – произнес Кремер, сочтя тему погоды исчерпанной, – Мишу Чаплыгина. Он бывает в вашей гостинице. Может, он и сейчас здесь?

Здоровяк позади кашлянул и возгласил, ни к кому персонально не обращаясь:

– Подумать только! «Локомотив» опять выиграл! Вот команда, а?

– Да, – сказал портье Кремеру. – Вашего друга я знаю, он часто останавливается у нас. Но, к сожалению, сейчас его нет.

– Он уехал совсем?

– Да он, вообще-то, никогда надолго не приезжает. Он был у нас… Недели полторы назад.

Кремер изобразил огорчение:

– Какая жалость… Я тоже ненадолго… Из Комсомольска. Так надеялся повидать его.

– Но ведь вам известен его домашний адрес?

– Я еще удивлялся, – сказал Кремер неопределенно, – живет в Хабаровске, зачем ему в гостинице останавливаться?

– Так ему удобно, по работе… А почему бы и нет? Постояльцев у нас немного… Какая разница, откуда он. Не советские времена!

– Да, конечно… Беда в том, что я куда-то задевал записную книжку с Мишиным адресом и телефоном. А в Хабаровске я сто лет не был, без книжки ни за что его дом не найду. Увы, единственное, что я помню, – он говорил мне, что бывает в «Восходе», вот я и решил…

– Постараюсь помочь вам. – Портье покопался в своих книгах, записал на бумажке адрес и протянул Кремеру. Тот бросил взгляд на бумажку. Да, тот же адрес, что был и в папке Голдина.

– Спасибо. – Кремер спрятал бумажку в карман.

– Где вы намерены остановиться в Хабаровске? – заинтересованно спросил портье.

– Еще не решил… Но раз уж я здесь, мне проще всего было бы остановиться у вас.

Портье расцвел в улыбке:

– Вы не пожалеете. «Восход» – прекрасная гостиница, несмотря на ее внешне непрезентабельный вид. У нас первоклассное обслуживание.

– И тогда почему бы мне не занять номер, который занимал Миша? Он свободен сейчас?

– О да. Пожалуйста. Номер 302 на третьем этаже. Это довольно скромный, но очень приличный номер.

– Отлично… Если вы не возражаете, я заплачу за неделю вперед. Видите ли, я приехал по делам, так что не исключено, что придется внезапно уехать и будет некогда возиться со счетом.

– Разумеется. Как вам будет угодно. Сумма за неиспользованные дни будет переведена по указанному вами адресу. Вот книга. Пожалуйста, заполните эту графу и распишитесь.

Любитель спорта сложил газету, встал, поднялся по лестнице и исчез из вида. Кремер заплатил за номер, добавив щедрые чаевые для портье, и получил ключ. Когда он шел к лестнице, портье окликнул его.

– А ваш багаж, господин Юрасов!

С сердечной улыбкой Кремер приподнял небольшой пластмассовый кейс.

– Только это. Путь недальний…

Он стал подниматься по лестнице. Когда он миновал второй пролет, словно вихрь пронесся ему навстречу. Перед его глазами мелькнуло что-то большое, продолговатое, и в следующее мгновение он получил сильнейший удар, от которого отлетел метра на два и скатился по лестнице. Кейс полетел в другую сторону. Ничего себе, хорошее начало…

Чьи-то крепкие руки обхватили Кремера, подняли и поставили на ноги. Он узнал блондина из нижнего холла. Тот смотрел на Кремера в крайнем смущении, пытаясь отряхнуть его костюм, потом бросился за кейсом. При этом он беспрестанно бормотал: