— Не совсем. Но не это важно.

— А что я должен делать? — В душе у Вадима была буря. Во-первых — возможность избавиться от бездарной солдатской службы, во-вторых, видимо, попасть на спецслужбу. Но с другой стороны… Страшно.

— Ну, так сразу и делать, — фыркнул Валерий Андреевич. — Тебе еще учиться и учиться. А потом тебе объяснят, что делать.

Несмотря на то, что Вадима забрали в армию со второго курса университета, слово «учиться» последнее время у него ассоциировалось только с учебкой и дурковатым сержантом. Видимо, эти мысли хорошо прочитались на лице.

— Твоя учеба будет несколько отличаться от того, что было в учебке, — успокоил полковник. — Ты, конечно, будешь учиться стрелять, но и еще многому другому. По окончании тебя посвятят в твою будущую работу, и твое дело — принимать предложение или нет. Работа не связана ни с военным делом, ни с разведкой. Очень близка к тому, чему ты учился в университете.

— А что же я скажу дома?

— Не самая большая проблема — тебе еще почти два года в армии служить. Будешь письма писать, как и писал. Но с отпуском не получится.

— Мне надо подумать. — Вадим уже не сомневался, но что-то ему подсказывало, что надо сделать солидный вид.

— Ну конечно-конечно! Думай! — Валерий Андреевич сделал короткую паузу и продолжил: — Уже подумал?

— Так точно!

— Ну и молодец. Надеюсь, в твоей части не осталось особо дорогих личных вещей?

— Шинель?

— Тебе здесь новую дадут. Джинсовую. — Полковник встал, показывая, что разговор окончен. — Меня зовут Николай Петрович Лазненко.

Похоже, знать, как его зовут, было дозволено не всем.

— Учеба будет длиться около года. На это время ты будешь общаться только с инструкторами и преподавателями. Жить будешь на базе. Увидимся через год. — Полковник словно произносил строгую инструкцию.

— Хорошо, — кивнул Малахов. — Валерий Андреевич, а я как отстрелялся?

— Отлично отстрелялся!

— А сколько выбил?

— Какая разница, в самом деле? Там и патроны были холостые. А стрелял — хорошо! Кстати, ты чего хромаешь? Портянки мотать не научили?

— Укусило что-то. Раздуло вот, — совсем не по-армейски пожаловался Вадим.

— По прибытии в учебный центр — немедленно в санчасть, — строго сказал Валерий Андреевич.

Следующий раз с Лазненко Вадим действительно встретился только через год. Весь год прошел как сплошная тренировка. Занятия по психологии, космологии, теория стрелкового дела, тактика боя, боевые искусства, религия, оккультизм. И каждый день спортивные тренировки. Но не безумные армейские кроссы, ничего, кроме потери здоровья, не приносящие, а методичные, грамотные тренировки. Учеба, тренировки, учеба и ни слова о том, ради чего все это. А однажды в комнату Вадиму постучали, и вошел Лазненко. Он прервал начавшего докладывать Малахова — мол, успокойся. Полковник расспросил курсанта о жизни, об учебе, нравится ли и как вообще настроение. А потом предложил прогуляться.

— Вадим, скажи мне, что ты думаешь о летающих тарелках? — после непродолжительного молчания спросил Лазненко.

— Ну… — протянул Малахов, от неожиданности не зная, что сказать. — Я очень в школе интересовался. А потом… Ну, когда читаешь книжки и статьи об этом, практически веришь. А когда по телевизору выступают всякие эксперты и контактеры, так…

— Веришь или не веришь? — перебил его полковник.

— Пока не потрогаю руками — не поверю. Правда, это уже будет не вера, а знание.

— Хорошо, а вот про полтергейст тоже слышал? — продолжил Лазненко.

— Сказки.

— А если потрогаешь — поверишь? — усмехнулся Николай Петрович.

— Ну, полтергейст скорее сам потрогает.

— Логично… Короче, мы рассчитываем, что в ближайшее время ты присоединишься к работе особой группы. Эта группа как раз занимается выяснением того, что есть выдумка, а что есть правда. И не газеты читать, а именно придется попытаться потрогать.

— Я должен дать ответ?

— Не обязательно, ты же уже согласился год назад. Ответ дадим мы, после того как увидим твою работу. А пока — продолжай учебу.

Что сделал я?

Библия, неопубликованное каноническое издание с учетом первых четырех поправок.

2 дня назад. Октябрь 2012 года.

На проходной Малахова ждал вызов к Лазненко. Вадим уже привык, что такие вызовы почти всегда связаны с новым заданием. Поэтому сейчас он, не задерживаясь, отправился на четвертый этаж, в кабинет генерала.

— А, заходи давай. — Лазненко стоял в приемной и листал пачку бумаг. Валя, секретарша, из-за стола улыбкой приветствовала Вадима.

Малахов вошел в кабинет, за двадцать лет службы ставший для него родным. Удобно устроился в глубоком кожаном кресле. Это кресло все, даже Лазненко, называли креслом Малахова. Все знали, что занимать его может только он.

— Как дела Вадим, как Ольга? — Генерал вошел в кабинет, тщательно закрыл двойную дверь. — Да сиди ты, сиди.

— Ну вы же знаете и так, — смутился Малахов.

— Знаю и с удовлетворением слежу за развитием событий. Ты извини, что я так. Хотя понимаю, как тебе не просто. — Лазненко произнес эту фразу со скорбным выражением лица.

— Мне не тяжело. Мне наконец легко, — ответил Вадим и увидел, что в глазах начальника прыгают чертики. — Вот только за Гусенком скучаю. Я ведь так мало с ним раньше виделся. Работа, работа…

— А что, Ольга не позволяет с сыном видеться? — Тут Лазненко понял, что Вадиму эта тема неприятна. — Нуда ладно. Ты о Чернобыле хорошо информирован? На уровне газет или интересовался?

— Интересовался. И когда грохнуло, и после Крымской, когда шум поднялся про статус Зоны.

— Ну, когда грохнуло, все ясно было. Это потом стали нагнетать муть — когда деньгами запахло. И после войны — понятно. Кто откажется от клочка земли, на который ООН постоянно выделяет финансирование? Впрочем, это все тривиально. Что знаешь об артефактах?

— Я же постоянно веду поиск аномалий. Конечно, в курсе.

— Ну, расскажи в двух словах, что накопал.

— Да не особенно точные сведения. После полной изоляции Зоны, перевода ее в режим Украинского анклава, положение всех, кто там остался, стало безысходным. Конечно, самоселы всегда были властям до лампочки. Но оставалось совсем немного легальных жителей, которые обслуживали экскурсионный бизнес. Заодно нелегально торговали оптом грибами и ягодами из Зоны. Фон уже не очень высокий был, так что покупателям они не вредили. Драгметаллы тянули с брошенной техники.

А потом, после войны, в Зону ломанулся всякий сброд. После этого стали рассказывать сказки о мутантах, об артефактах, которые можно найти в Зоне. Уже спустя пару лет число обитателей стабилизировалось, но легенды об артефактах выжили, и даже был организован — естественно, нелегальный, — сбор. Смертность среди поисковиков оставалась очень высокая, власти перестали выдавать пропуска. А артефакты… Я находил фото каких-то стекляшек, которые могут показать обратную сторону Луны, ножей, которые могут быть использованы как скальпели, и при этом пациенту не нужна анестезия. Только фото и никаких реальных свидетельств. Я посылал вам отчет.