оказался в бездонной финансовой яме: его долги оценивались в двадцать пять сотен долларов – почти шестьдесят тысяч на сегодняшний день.

Слишком мало, слишком поздно

Наконец, осознав масштаб проблем Эдгара, через восемь месяцев Аллан приехал в Шарлотсвилл. Он «вник в его дела, заплатил долги, которые счел нужными». Его отказ выплачивать игорные долги опозорил По перед однокурсниками и университетскими чиновниками и оставил после себя несколько разгневанных кредиторов.

Аллан забрал Эдгара в Ричмонд и запретил ему возвращаться. Он устроил его на работу в счетную палату Эллиса и Аллана «в надежде дать ему знания в области бухгалтерии, счетов и коммерческой корреспонденции». Вскоре он лишил его даже этой возможности, оставив По без всякого дела. Затем Эдгар узнал, что отец его тайной невесты, Сары Эльмиры Ройстер, прятал письма Эдгара, в результате чего она вышла замуж за другого. Эти события привели к написанию лирики: «Я видел: в день венчанья».

В начале 1827 года вражда между Алланом и его подопечным перешла на новый уровень. В порыве гнева По подробно изложил обвинения против Аллана, включая унижения как публичные, так и частные. Как и его товарищи сквайры, По остро осознавал свой ранг, и в рамках глубоко укоренившейся в Вирджинии идеологии превосходства белых он считал подчинение семье и слугам Аллана невыносимым унижением: «Этим обидам я не мог подчиниться, и я ушел».

Он снял комнату в гостинице, зарегистрировавшись под псевдонимом Генри Ле Ренне – в знак уважения к своему брату в Балтиморе. Эдгар писал Аллану: «Наконец-то я решился покинуть дом и отправиться на поиски места в мире, где со мной будут обращаться иначе».

По не мог смириться с тем, что Аллан забрал его из университета. «С тех пор как я научился думать, мои мысли стремились к знаниям. Ты научил их тянуться к выдающемуся положению в общественной жизни, чего нельзя достичь без хорошего образования, такого, которое я не могу получить в начальной школе… Университет был тем, чего я страстно желал. Но в один момент ты разрушил мою надежду».

Другие раны оказались столь же глубоки: «Я слышал (когда ты полагал, будто я не слышу) твое признание о нелюбви ко мне. Ты приказал покинуть дом и постоянно упрекаешь меня в безделье, хотя ты – единственный, кто мог исправить это зло, заняв меня делом». Он попросил дать ему дорожный сундук и немного денег, чтобы отправиться «в один из северных городов» и кормиться в течение месяца, пока не сможет «добыть себе пропитание».

В ответ Аллан укорил Эдгара за то, что он тратил время на литературу: «Я учил тебя стремиться, даже к выдающемуся положению в общественной жизни, но я никогда и не ждал, что Дон Кихот, Жиль Блас, Джо Миллер и подобные произведения поспособствуют [этой] цели <…> Обвинение в безделье должно было побудить тебя к настойчивости и усердию в изучении классики, в совершенствовании математики, в овладении французским языком».

Бездомный По скитался по улицам. Он снова написал Аллану письмо с просьбой дать ему небольшую сумму на проезд и 24 марта на угольном судне отправился в Норфолк.

Три дня спустя Джон Аллан со смертельной небрежностью заметил в письме к сестре: «Я думаю, что Эдгар отправился в море искать свою судьбу». Так в возрасте семнадцати лет Эдгар По стал самостоятельным.

Глава 3

Изгнанник, ремесленник, кадет

Далее Эдгар По переправился на корабле в Грецию, где, подобно Байрону, присоединился к отрядам революционеров, боровшихся за независимость от османов. После ряда героических сражений и захватывающих злоключений он очутился в Санкт-Петербурге, спасенный из морских глубин послом США в России.

Так он рассказывал впоследствии. Правда же оказалась более мрачной и обыденной – голод.

Эдгар По отправился в Бостон, взяв с собой сборник рукописных стихов, куда входила его эпопея «Тамерлан», повествующая о гордом турецком военачальнике четырнадцатого века, который бросает свою первую любовь – по имени Ада, как дочь Байрона, – ради жизни завоевателя.

Мать По написала на обороте акварельной картины, оставленной сыну вместе с портретом-медальоном, что Бостон всегда был к ней добр. Эдгар же убедился в обратном. Дискриминационные социальные и интеллектуальные круги города оказались для него закрыты. Бывший одноклассник, Питер Пиз, столкнулся с ним возле гавани. По был «довольно сутулым, плечистым, неряшливо одетым клерком». Эдгар поспешил за ним в переулок, умоляя не называть его имени. Пиз вспоминал: «Он покинул дом в поисках состояния и пока не добился успеха, посему предпочитал оставаться инкогнито». Два месяца По проработал на складе на набережной «за очень маленькое жалованье, просить о большем ему не позволяла гордость». Затем он трудился рыночным репортером в «малоизвестной газете», но «владелец оказался человеком с сомнительной репутацией, и контора вскоре влезла в долги».

Это не последний раз, когда По работал за гроши, и не последняя полоса его невезения. И тем не менее именно в Бостоне он осуществил свою мечту: опубликовал первый поэтический сборник. Тираж «Тамерлана и других стихов» составил от сорока до максимум двухсот экземпляров, был напечатан на грубой бумаге, а титульный лист набран коммерческим шрифтом. Несмотря на тему завоевания и славы в заглавном стихотворении, публикация канула в безвестность.

Не имея других вариантов, По пошел по стопам деда Лафайета, квартирмейстера, и вступил в армию США с пятилетним контрактом. Ему было всего восемнадцать лет, но он солгал о возрасте и имени и записался как Эдгар А. Перри, клерк из Бостона, в возрасте двадцати одного года.

По поселился в казармах Первого артиллерийского полка в форте Индепенденс, штат Массачусетс. Армейская жизнь показалась ему делом тяжким: базовая подготовка длилась неделями, затем следовали учения, тяжелый труд и скука. Кроме того, половина солдат армии, вероятней всего, оказалась неграмотной. В октябре 1827 года вспышка малярии вынудила батальон перебраться в Южную Каролину, в форт Молтри на острове Салливан: большой кирпичный форт неправильной формы, окруженный пляжами и деревьями. Покинуть Юг оказалось сложнее, чем он думал.

Для тех, кто знает только стихи По и его рассказы о «тайнах и воображении», его служба в армии может стать неожиданностью; некоторые биографы обходят этот период стороной, считая его незначительным для жизни писателя. Тем не менее, По провел почти четыре года в качестве солдата. Он работал в условиях жесткой дисциплины и иерархии, где вопросы деталей и процедур считались вопросами жизни и смерти. Кроме того, благодаря Корпусу инженеров, сформированному во время революции и вновь учрежденному Джефферсоном в 1802 году, армия США являлась самым надежным органом для