Впрочем, заводная музыка в сочетании с энергетиком и без дополнительных стимулов действовала вполне возбуждающе. Немного постояв возле стойки с напитками, Сергей присоединился к толпе беснующихся в середине зала. К этому времени она стала уже довольно многочисленной, за столиками остались только самые ленивые, да те, кто уже не в силах был бороться с последствиями приема наркотиков. Танцующие, пользуясь тем, что невозможно было ничего разобрать в бликующих вспышках светомузыки, выделывались кто во что горазд.

Не желая присоединяться к этой оргии и терять контроль, я вернулась за столик и обнаружила, что там осталась только одна девушка, которую представили мне как Дакоту.

Любуясь на дикие пляски сотоварищей, она время от времени лениво прикладывалась к высокому уже наполовину опустевшему стакану с каким-то темным напитком.

– Что не танцуешь? – равнодушно скользнув по мне взглядом, произнесла она.

– Не хочу, – коротко ответила я. – А ты почему?

Дакота усмехнулась и вместо ответа снова отпила из стакана.

– Ты правда каратистка?

– Правда.

– Прикольно. А как с Химиком познакомилась?

Не имея ни малейшего желания объяснять, как и по какому поводу состоялось это знакомство, я решила последовать примеру самой Дакоты и на вопрос ответить вопросом.

– Почему Химик?

– Не знаешь? – во взгляде, вновь обращенном ко мне, читалось неподдельное удивление. – У него отец переработкой занимается. Превращает одни вещества в другие. Химичит.

Поняв, что имел в виду Сергей, говоря, что папа его занимается химией, я сразу перестала удивляться наличию дома в поселке «Речное».

В окрестностях Тарасова достаточно промышленных объектов, имеющих самое непосредственное отношение к «превращению одних веществ в другие», так что я могла только порадоваться, что некоторые из них, по-видимому, принадлежат папе Диме.

Даже цены на рядовые изделия бытовой химии, продающиеся в супермаркетах, могли дать некоторое представление о степени благоденствия лиц, причастных к производству всех этих полезных вещей. Если же добавить сюда промышленные заказы, наверняка имевшиеся у бизнесмена, давно трудящегося на этой ниве, то наличие парка автомобилей стоимостью от пяти миллионов и выше сразу начинало восприниматься как.

«Владелец заводов, газет, пароходов. Понятно теперь, откуда все это благополучие, – думала я, стараясь не потерять из виду резвящегося на всю катушку Сергея, то пропадавшего во тьме, то вновь появлявшегося во вспышках света. – И неудивительно, что находятся те, кто ему завидует. Есть чему. Вопрос, до каких пределов может дойти эта зависть и окажется ли она достаточной причиной для убийства.

В то время как я предавалась этим глубокомысленным размышлениям, от толпы танцующих отделилась веселая девушка, явно подогретая не только энергетическим коктейлем. Подбежав к барной стойке, она выдернула оттуда деревянную голову Буратино, укрепленную на деревянной же ножке в специальном пазу, по-видимому, не слишком надежно.

Довольная, что диверсия удалась, девушка вернулась в толпу, радостно размахивая своим трофеем, и, уже не будучи в силах выражать обуревавшие ее эмоции, просто завизжала от восторга.

Но меня этот частный акт вандализма заставил насторожиться и усилить внимание.

Деревянный нос Буратино имел стальное острие. Когда я находилась у барной стойки, на нем был подвешен золотой ключик, но сейчас никаких подвесок не наблюдалось. Острый как игла наконечник, хаотично и непредсказуемо перемещавшийся туда-сюда в близости от клиента, меня ощутимо напрягал.

Чтобы не потерять контроль над ситуацией и в случае непредвиденных происшествий суметь вовремя отреагировать, я встала из-за столика, вклинилась в толпу танцующих и начала пробираться в ее центр, туда, где веселился Сергей и куражилась находившаяся, видимо, на самом пике девушка.

Получая ежемгновенные толчки и удары локтями от неистовых плясунов, я была уже довольно близко от интересующих меня персонажей, когда скачущая девушка ойкнула, захохотала и начала заваливаться на пол.

Толпа была довольно плотной, и упала она не сразу. Облокачиваясь о чьи-то спины и пытаясь уцепиться рукой, девица увлекла за собой еще нескольких человек, образовав в самом центре танцующих настоящую свалку.

Впрочем, ситуация ни у кого, кроме меня, не вызывала недовольства. Все визжали и хохотали, всем безумно нравилось. Видя, что и Сергей готов присоединиться к общему движению вниз, я забеспокоилась уже по-настоящему.

Лежа на чьих-то спинах, веселая девушка так и не выпустила из рук Буратино, чей острый железный нос, находящийся сейчас строго перпендикулярно линии пола, на мой взгляд, представлял собой немалую опасность. Но, кажется, только на мой. Толпа продолжала восторженно орать, музыка гремела, вспышки света только подливали масла в этот огонь страстей. Когда я заметила, что один из танцующих сильно ударил Сергея по ногам, я даже не сообразила, было ли это сделано специально или нечаянно, по ходу очередного безумного танцевального па, которыми старались отличиться присутствующие.

Однако, какой бы ни была причина, следствие не заставило себя ждать. Сергей потерял равновесие и стал падать прямехонько на стальной нос Буратино, который в финальной части падения грозил воткнуться ему аккурат между лопаток, в то место, где находится сердце.

Не видя того, что у него за спиной, Сергей похохатывал, пытаясь замедлить свое движение вниз не слишком настойчивым цеплянием за соседей. Мне же было совсем не до смеха.

Уже не церемонясь, я активно расталкивала остатки толпы, когда тот же самый парень, который ударил Сергея по лодыжкам, снова то ли случайно, то ли умышленно налетел на него всем корпусом, лишая уже всякой возможности замедлить падение.

Но я была начеку.

Ринувшись вперед, я буквально выдернула Сергея, находившегося сейчас между острием стального носа Буратино и телом то ли чересчур неуклюжего, то ли и впрямь замыслившего зло парня. Подавшись вместе с ним в сторону, кажется, я отчасти осуществила его мечту о тесном контакте.

– Ух ты, – просияв от восторга, проговорил еще не догадывающийся в чем дело клиент. – Какая ты у меня страстная!

Между тем неуклюжий парень, увидев, что между ним и веселой девушкой больше не существует прослойки и теперь буратиний нос грозит уже ему самому, сразу утратил легкомысленное выражение лица. Он извернулся ужом и умудрился приземлиться на руки.

В отличие от Сергея он хорошо видел, в каком именно положении находятся и голова Буратино, и держащая ее девушка. Парень перевернулся в воздухе, чтобы оказаться лицом, а не спиной к острию, и в последний момент успел подставить руку, когда острый нос всего лишь на миллиметр отстоял от его грудной клетки.

Уже не контролировавшая себя развеселая танцовщица продолжала хохотать, парень, так удачно избежавший травмы, несовместимой с жизнью, опираясь на руки, смотрел на нее сверху вниз и тоже улыбался, а голова Буратино, чуть было не ставшая орудием двух смертей, все так же задирала вверх острый любопытный нос.