Некоторое время назад, после десяти лет практики в качестве общего терапевта, я сел и подбил баланс. То, что мне открылось, изменило мою жизнь, мой подход к медицинской практике и в конечном итоге привело к написанию вместе с Крисом этой книги. Все шло хорошо. Я любил свою работу. Я любил своих пациентов, и у меня были прекрасные коллеги. Но часть пациентов, которые были со мной с самого начала моей карьеры, приблизились к возрасту в шестьдесят, семьдесят и более лет, и кое-что начало происходить. Некоторые из них уже успели стать для меня не просто пациентами, а друзьями, но большую часть я видел достаточно редко – раз в году на общем осмотре и иногда при возникновении какой-нибудь проблемы. Осмотры раз в году похожи на фотографии, разделенные значительным временным промежутком, и на этих отдельных картинках я видел, как люди, доверившие мне заботу о своем здоровье, словно в мгновение ока становятся стариками. Многие из них страдали из-за малоподвижного образа жизни, но даже те, кто был относительно активен, все больше страдали от избыточного веса, потери физической формы и апатии. А у некоторых развились серьезные заболевания. Случались инсульты, сердечные приступы, нарушения работы печени, злокачественные опухоли и опасные травмы. Кто-то уже скончался, хотя, наверное, рассчитывал на большее.

Один из самых сложных моментов в работе врача – это сообщение пациенту плохих новостей. «Нам придется взять дополнительные анализы», «Что-то мне это не очень нравится», «Присядьте, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить»… Все эти эвфемизмы мы используем для того, чтобы сказать, что над чьей-то жизнью неожиданно – и необратимо – нависла серьезная угроза. Мне все чаще и чаще казалось, что большая часть подобных разговоров в моей практике происходит гораздо раньше, чем следовало, и причины этого были очевидны и устраняемы.

Дело было не в том, что я неправильно ставил диагноз или не мог распознать чего-то на рентгеновских снимках. Я делал то, что делают и прочие врачи в этой стране – лечил человека, приходящего ко мне с жалобой. Мои пациенты были обеспечены хорошим медицинским обслуживанием, но, как начало мне казаться, не хорошей заботой о здоровье. Для большинства из них неприятные признаки старости и развитие заболеваний были связаны с предшествующими тридцатью годами неправильного образа жизни, а не с какими-то серьезными хроническими нарушениями. Я, как и большинство американских врачей, хорошо делал не ту работу. Современная медицина не заботится о проблемах, связанных с образом жизни. Врачи от них не избавляют, в медицинских институтах их не преподают, а страховые компании не оплачивают их решение. Я начал бояться, что здесь ничего невозможно сделать. Всю свою сознательную жизнь я боролся с их последствиями, но причины не являлись предметом моего особого интереса. А очень многие из моих пациентов и пациенток – в том числе определенное количество очень разумных и способных женщин – вели совсем не правильную жизнь. Некоторые фактически умирали.

Проводя этот анализ, я подумал еще кое о чем. Современная медицина в основном функционирует по принципу, говоря юридическим языком, отдельных «дел» – вы вывихнули колено, у вас случился сердечный приступ, и вы пришли к врачу. За этим следует краткий период интенсивного вмешательства, и стороны опять расходятся своими путями, возможно, чтобы больше вообще никогда не встретиться. Я понял, что моя практика была совершенно иной. Я стремился поддерживать с людьми длительные отношения и рассчитывал, что они будут продолжаться не один десяток лет. Это – одна из лучших сторон практики общего терапевта. Однако такое особое положение по отношению к жизни каждого из моих долговременных пациентов ставило меня в совсем иные, чем у врача-специалиста, условия. Я мог наблюдать за развитием во времени состояния пациентов, за тем, как они живут и умирают. Мои наблюдения позволяли мне понимать, насколько опасен, а порой смертелен, образ жизни среднего американца, и в особенности пенсионного возраста. Я мог видеть, что при высоком уровне развития медицины мы продолжаем нуждаться в высоком уровне профилактики – а обеспечены им очень немногие.

Совершенно удивительно, почему в нашей стране при постоянном росте счетов за лечение и распространения ожирения, сердечных заболеваний и рака так мало заботятся об этом. Ведь все мы прекрасно знаем, что нужно делать. Примерно 70 % случаев преждевременной смерти и старения связаны с неправильным образом жизни! Сердечно-сосудистые заболевания, кровоизлияния в мозг, распространенные формы рака, диабет, большинство падений, переломов и других серьезных травм, а также другие многочисленные заболевания в первую очередь возникают из-за того, какой образ жизни мы ведем. Сознательно решив с этим бороться, мы можем исключить у мужчин и женщин старше пятидесяти лет больше половины всех этих серьезных нарушений. Не отсрочить их проявления, а полностью исключить. Эта цель вполне достижима, но почему-то мы к ней не стремимся. Вместо этого мы создаем иллюзию невидимости этих проблем, признавая их неизбежным следствием «нормального» процесса старения. Кому не приходилось произносить или слышать фразу: «Ну, это у всех бывает с возрастом…»?

Чем больше я знакомился с научными данными, тем больше убеждался, что все эти нарушения и деградация не являются нормальным следствием возраста. Это отклонение, к которому мы просто привыкли благодаря тому, что слишком низко установили планку. Огромное количество людей покорно признают, что «состарятся-и-умрут» – для них это одна привычная фраза, почти что одно слово, и уж точно одна неразрывная мысль. Мысль о том, что когда они станут старыми и дряхлыми, они неизбежно вскоре умрут, поэтому резко ухудшающееся качество жизни уже не имеет такого значения. Это в корне ошибочная идея и весьма вредная предпосылка для планирования жизни. Вполне возможно, что вам суждено состариться-и-жить. Если хотите, вы можете действительно одряхлеть, но вполне вероятно, что вы не умрете, вполне вероятно, что вы будете влачить это жалкое существование еще долгие-долгие годы. Большинство американок сегодня доживает до восьмидесяти с лишним лет, причем среди них есть и те, кто сохраняет относительно приличную форму, и те, кто еле передвигается при помощи костылей. Каждый день, проведя обследование, я беседую со своими пациентками – разумными, довольно здоровыми женщинами в возрасте за шестьдесят – и объясняю им, что очень высока вероятность того, что у них впереди еще двадцать-тридцать лет жизни. Некоторых это радует, однако большинство реагирует иначе: «О, я не уверена, что я этого хочу!» А это – полное непонимание происходящего. Им (и вам) необходимо понять, что эти годы ожидают их (и вас) впереди, вне зависимости от того, чего хотелось бы вам лично. Увеличение продолжительности жизни сегодня – статистическая данность.

Поэтому позвольте повторить: вы, весьма возможно, проживете больше девяноста лет, нравится вам это или нет. Но вот то, как вы проживете эти годы, во многом зависит от вас. По-моему, это замечательный повод сделать Последнюю Треть вашей жизни прекрасным временем, а не жутким набором лишнего веса, больных суставов и апатии. «Нормальное старение» невыносимо и отнюдь не неизбежно. Вы можете стареть, не сталкиваясь с большинством этих проявлений, не просто красиво, но и с истинной радостью.